Комментарии в СМИ

Ольга Дученко, старший юрист корпоративной и арбитражной практики «Качкин и Партнеры», рассуждает о возможных преимуществах и недостатках организационно-правовой формы адвокатского бюро.

Почему юристы выбирают ту или иную организационно-правовую форму, каким образом вживляют в прокрустово ложе российского корпоративного права принятую в цивилизованном мире партнерскую систему — в обзоре «РБК Pro».

По словам участников рынка правовых услуг, представленные в российском праве варианты организации с большой натяжкой годятся для полноценного юридического бизнеса. И вполне обычные и понятные взаимоотношения партнеров внутри юрфирм в адаптированном под российское законодательство виде порой приобретают до смешного замысловатые формы.

Как у них

В англосаксонской правовой системе есть всего две формы делового объединения юристов: партнерство и корпорация. В первой доходы делятся среди партнеров сразу, и те платят лишь подоходный налог, корпорация же перед распределением прибыли уплачивает еще и корпоративные налоги.

Чтобы стать партнером фирмы по англосаксонской системе, надо несколько лет проработать в ней наемным юристом. Карьерная лестница на этом этапе довольно стандартная и выглядит примерно так: младший юрист — юрист — старший юрист — советник. Зато среди партнеров системы распределения прибыли могут быть самые разные: от eat what you kill до lock step. В первой системе партнер зарабатывает определенный процент от всех принесенных в фирму денег (обычно треть себе и две трети фирме). Система lock step принципиально иная: она построена таким образом, что больше всего денег зарабатывают старшие партнеры, даже если они вообще не работают, а младшие вкалывают за троих. «Став партнером, ты получаешь десять очков — просто за то, что ты партнер, — объясняет эту систему российский партнер одной из британских фирм. — А затем за каждый миллион фунтов, которые пришли в компанию от твоих клиентов, ты получаешь еще десять очков и за каждый год работы в фирме партнером — еще десять очков. В итоге в начале пути ты, даже принеся £10 млн, заработаешь меньше, чем старший партнер, который почивает на лаврах, отработав в фирме 25 лет».

В последние годы многие старые фирмы отказываются от lock step в пользу eat what you kill или смешанных систем. Поучительным примером для многих стал развал в 2006 году одной из крупнейших английских фирм с почти полуторавековой историей — Coudert Brothers, которая не выдержала конфликта между младшими и старшими партнерами. Впрочем, по словам участников рынка, в некоторых старейших и крупнейших фирмах lock step принята до сих пор.

Как у нас

В России института юридического партнерства не существует, но желание называть себя партнерами у юристов есть — по крайней мере, у той их части, которая работает в сегменте b2b. Потому что для бизнеса ничего лучше партнерства пока не придумано, и российские адвокаты неизменно отдают дань принятой во всем мире традиции. И на российской правовой почве она дает самые замысловатые всходы. Собственно, и принесли эту традицию как раз иностранные фирмы (ильфы, как их называют сами юристы, от international legal firm), пришедшие в Россию в 1990-е годы. А после кризиса 1998 года, когда многие ильфы свернули деятельность в нашей стране и десятки молодых российских юристов, прошедших школу в их офисах, вышли на открытый рынок и основали свои фирмы — рульфы (от russian legal firm) — в этих фирмах они и стали вводить партнерскую систему — по аналогии с той, в которой были воспитаны. В нулевые годы эти фирмы росли и крепли, и их примеру (в том числе традиции партнерства) следовали новые и новые рульфы. В том числе и старые постсоветские юридические компании, основанные в начале 1990-х.

Но если в ильфах партнерская система глобальна и им не важно, есть ли в местном корпоративном праве для нее подходящие нормы (просто потому, что партнерский договор российский партнер ильфа заключает напрямую с головным офисом), то в рульфах юристы были вынуждены встраивать свои партнерские отношения в российскую правовую систему.

Александр Арбузов, партнер «Дювернуа Лигал»

«Партнерство в России практически не урегулировано как институт — есть лишь отдельные упоминания. Соответственно, вопросы о том, кто, за что и с каких офисов получает, если вообще получает, — это чисто вопросы свободного волеизъявления сторон. Как договорятся, так и будет. У ильфов есть разные виды партнеров: могут быть equity partners, а могут быть salary partners, получающие премию или не получающие даже ничего, а просто красиво значащиеся как партнеры».

Константин Добрынин, старший партнер Pen & Paper

«Если совсем просто, то партнерство — это прежде всего резолюция, или зафиксированная договоренность партнеров о принципе распределения полученной прибыли. Причем эта резолюция не обязательно может быть бумажной или юридически оформленной, это скорее принцип данного слова и способности партнеров это слово держать и резолюцию соблюдать. Иначе партнерство просто развалится».

Адвокаты и не адвокаты

Как говорят эксперты, главная неровность российского правового поля, о которую спотыкается западная партнерская система, заключается в законе об адвокатуре.

Статус адвоката в России постоянно находится на перепутье: российская юстиция и законодатель никак не могут решить, отмирающий это элемент правовой системы или ее основа. С одной стороны, адвокат обладает монополией на представительство по уголовным делам и обращениям в Конституционный суд. У него есть право адвокатского запроса с четко прописанной ответственностью должностных лиц за нарушение сроков ответа на него. Он защищен институтом адвокатской тайны, разглашения которой от него не может требовать даже суд. Эти опции делают адвоката очень полезным «инструментом» в арсенале любой юридической фирмы, даже если она не имеет полноценной уголовно-правовой практики.

Но, с другой стороны, тот же закон об адвокатуре не позволяет адвокату работать по найму, в том числе занимать руководящие должности, нигде, кроме адвокатских объединений. А таковые могут быть только двух видов: коллегии и бюро. Это создает некоторые сложности в оформлении отношений адвокатов с фирмами — но юристы на то и существуют, чтобы эти сложности преодолевать. «Безусловно, наше корпоративное законодательство и адвокатское законодательство не вполне соотносятся, — соглашается Константин Добрынин. — Но если мы говорим об адвокатуре, то здесь вполне достаточно того, что есть сейчас, — это позволяет работать, выполняя партнерскую резолюцию и соблюдая адвокатские нормы, не скажу, что это элементарно, но выполнимо».

Иван Решетников, управляющий партнер АО «Апелляционный центр», адвокат Балтийской коллегии адвокатов им. А. Собчака

«По закону я как адвокат не могу занимать руководящие должности в компаниях, но владеть акциями компаний закон мне не возбраняет. Соответственно, в «Апелляционном центре» я, хоть и являюсь управляющим партнером, директором не являюсь: эту должность занимает Егор Крапивин, не имеющий статуса адвоката. При этом в самом АО есть несколько акционеров, и не все из них являются адвокатами или вообще юристами.

Одновременно я и несколько наших адвокатов, включая старшего партнера «Апелляционного центра» Юрия Новолодского, состоим в Балтийской коллегии адвокатов им. А. Собчака. Причем Юрий Михайлович является президентом коллегии. И я, когда работаю с клиентом лично, как адвокат, заключаю с ним договор от своего лица, а не фирмы. И деньги принимает коллегия, платит с них за меня налоги, после чего отдает мне».

Основным отличием адвокатского бюро (АБ) от коллегии адвокатов (КА) является то, что КА основана на членстве, а АБ — на партнерстве. Адвокаты, состоящие в КА, заключают с доверителем соглашение от своего имени, в АБ такое соглашение заключает управляющий партнер от имени всех адвокатов. Члены КА не отвечают по ее обязательствам, КА не отвечает по обязательствам своих членов. Адвокат, вышедший из партнерского договора АБ, отвечает перед доверителями и третьими лицами по общим обязательствам, возникшим в период его участия в партнерском договоре. Как правило, АБ создают адвокаты, имеющие именно партнерские отношения, желающие совместно оказывать юридическую помощь. В АБ в большей степени возможна взаимозаменяемость (при наличии согласия доверителя) в целях регулирования загрузки. Также АБ уделяют большее внимание развитию бренда. Партнерский договор солидных АБ может содержать в себе десятки страниц и строго регламентировать партнерские отношения, например, предусматривать императивную норму о невозможности быть управляющим партнером при достижении определенного возраста, регулировать порядок распределения вознаграждения между всеми адвокатами, порядок принятия управленческих решений.

Станислав Бобков, партнер АБ «Торн»

«Коллегии, в отличие от бюро, создаются в целях упрощения ведения деятельности группой адвокатов, так как получается возможность совместного использования офиса, бухгалтерии и т.п. Как правило, в коллегии адвокаты осуществляют деятельность самостоятельно, без оглядки на остальных членов коллегии, ограничивая свое участие в общих делах уплатой ежемесячного взноса на содержание коллегии. Тогда как бюро — это практически полноценное партнерство, где адвокаты работают под одним брендом и зачастую на одного крупного клиента. Но могут быть и исключения, существуют коллегии, которые известны именно своим брендом, а не отдельными адвокатами».

Ольга Дученко, старший юрист АБ «Качкин и партнеры»

«Основное преимущество бюро — то, что можно эффективно распределить функции. Так, ведение общих дел осуществляется управляющим партнером, а иные адвокаты могут сосредоточиться непосредственно на оказании юридической помощи. Можно передавать дела тому адвокату, который специализируется в определенной области. Самым большим минусом бюро, на мой взгляд, является солидарная ответственность адвокатов. Даже адвокат, вышедший из партнерского договора, отвечает перед доверителями и третьими лицами по общим обязательствам, возникшим в период его участия в партнерском договоре».

У большинства крупных юридических фирм под одним брендом работают адвокатские и не адвокатские организации, которые сообща реализуют одни проекты: коллегия и акционерное общество, бюро и ООО и т.д. При этом в некоторых фирмах адвокаты одновременно являются совладельцами обществ, в некоторых нет — что может отражать ситуацию с распределением прибыли, а может не отражать. Правда, как отмечает Ольга Дученко, в таких симбиозах появляется сложность с сохранением адвокатской тайны, но зато есть возможность разделить бизнес в соответствии с конкретными задачами.

Наталья Шатихина, управляющий партнер CLC

«Весь рынок поделен на адвокатов и не адвокатов. И формы, которые предложены нам законом для адвокатов, — кабинет, бюро и коллегия — весьма архаичны. Они не отвечают требованиям времени, как и ограничения, которые накладывает на адвокатов их закон. Потому что, если адвокатское бюро хочет вести проекты по уголовно-правовой защите бизнеса, особенно крупного, оно поневоле должно работать в связке с целой гроздью компаний самого разного профиля: аудиторских, оценочных, собственно консалтинговых, в которых работают юристы, не являющиеся адвокатами. Должны быть свои арбитражные управляющие, а иногда и патентные поверенные. Более того, иногда по структуре проекта надо, чтобы два адвоката были из разных палат. Но в последнее время стало понятно, что за адвокатскими объединениями будущее. Потому что у них все очень просто с налогообложением. При этом мне лично ближе формат коллегии, потому что у бюро есть один важный минус — солидарная ответственность партнеров по обязательствам друг друга».

«Закрытый шаг», или «Ешь, что сам убиваешь»

Статус партнера российской фирмы, говорят эксперты, редко прописывается в ее учредительных документах. Зачастую ООО, носящее имя фирмы, полностью принадлежит одному лишь управляющему партнеру, остальные же партнеры числятся в этом ООО работниками. И их партнерский статус, а также права при принятии ключевых решений, прописываются в регламентах, положениях и других внутрикорпоративных документах. В этих же документах, как правило, прописан и принцип разделения прибыли.

В большинстве российских фирм действует партнерский принцип, больше похожий на американский eat what you kill, чем на английский lock step: партнеры получают долю доходов, поступающих от их клиентов, и от выполненных ими проектов.

«В России ни одна из этих систем в чистом виде не будет эффективной, к тому же мир не стоит на месте, в нем появляются все новые варианты мотивации и критерии успеха, — говорит один из сотрудников АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры». — Поэтому у ЕПАМ, например, система вознаграждения содержит не только элементы обеих систем, но и ряд наших собственных ноу-хау, которые делают ее понятной и справедливой для юристов».

Денис Химиляйне, управляющий партнер ООО «АКГ Прайм Эдвайс»

«В каждой фирме, как в семье, есть своя корпоративная культура, свои межпартнерские договоренности — прописанные в соответствующих положениях или просто оговоренные на словах. Как супруги — могут прописать обязанность мыть посуду в брачном контракте, а могут не прописывать. Но именно эта самая культура составляет суть таких договоренностей, а не то, как это выглядит снаружи».

Что касается юристов, не являющихся адвокатами, то они в выборе формы бизнеса практически не ограничены законом и вольны создавать организации в любой форме. «Иногда требуется, чтобы общество — участник закупок был субъектом малого предпринимательства. В этом случае нужно учитывать, что по законодательству о субъектах малого и среднего предпринимательства в таком субъекте доля участия другого юридического лица не должна превышать 49%, то есть, 51% должны владеть физлица, — говорит Александр Арбузов. — Я всем рекомендую ООО, так как те преимущества, которые предлагает АО, носят специфический характер и, как правило, не нужны в большинстве обычно используемых сфер бизнес-деятельности, а вот сложностей в администрировании и затрат прибавят точно».

Дарья Борисова, партнер ООО «Юридическое бюро Григорьев и партнеры»

«Есть один важный нюанс: большинство сделок по отчуждению доли в уставном капитале ООО должно быть нотариально удостоверено, соответствующие изменения вносятся в последующем в ЕГРЮЛ. В АО смена владельца акций происходит проще, стороны оформляют сделку купли-продажи в письменной форме, нотариальное удостоверение такой сделки не требуется».

Многие юристы, просчитывая налоговые последствия, предпочитают осуществлять деятельность в форме ИП, так как с точки зрения налогообложения это самая выгодная форма. «Иногда можно встретить рекламные объявления о некоммерческих организациях типа ассоциаций и союзов, оказывающих юридическую помощь, но, скорее всего, это ширма, а реальная деятельность осуществляется все-таки в форме ООО», — говорит Станислав Бобков.

Между тем, говорят юристы, адвокатское сообщество — особенно та его часть, которая ориентирована на бизнес, — не теряет надежды добиться расширения форм адвокатской бизнес-деятельности. Так, в рамках обсуждения вопроса о необходимости принятия на территории РФ адвокатской монополии на судебное представительство (а эта тема в последнее десятилетие обсуждается с завидной регулярностью) поднимался и вопрос о необходимости дополнения существующих форм адвокатских образований неким подобием симбиоза АБ и ООО, что позволило бы привлекать для оказания помощи адвокатов по аналогу трудового договора на определенный срок или для выполнения работы по какому-то отдельному проекту. Хотя во многих известных и крупных адвокатских образованиях негласно так и происходит — адвокаты получают фиксированное ежемесячное вознаграждение и де-факто являются наемными работниками, отмечают эксперты.

«С точки зрения налогов также не следует забывать, что адвокатская деятельность не облагается НДС, а вот те же, по сути, услуги юридической компании налогом на добавленную стоимость облагаются. Для некоторых клиентов этот фактор может стать решающим», — говорит партнер DS-Law Инесса Силюк.

Владимир Мечтаев, управляющий партнер АБ «Фремм»

«Бюро (и также коллегией) сложнее управлять, чем обществом. Конечно, можно сделать «мудреный» партнерский договор, но все равно это объединение равных партнеров — адвокатов. Не может адвокат взять на работу другого адвоката, сложнее официально взять на работу юриста, не имеющего статуса адвоката. Практически невозможно осуществлять сопутствующий бизнес (например, бухгалтерские услуги). Нельзя зарегистрировать товарный знак на некоммерческую организацию. Хотя существуют планы (программа «Юстиция») по изменениям в законе об адвокатуре, которые эту проблему должны решить — тогда можно будет создавать адвокатские образования в форме ООО, учредителями которых должны быть только адвокаты».

Павел Горошков

Материал опубликован на сайте РБК Pro 05.06.2019