1.1. Деление признаков банкротства на внешние (формальные) и внутренние (содержательные)

Российское законодательство под признаками банкротства понимает условия, при которых кредитор вправе обратиться в суд с заявлением о признании должника банкротом. Понятие признаков банкротства содержится в ст. 3 и п. 2 ст. 6 Закона о банкротстве. Они определяются как неспособность должника – юридического лица удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам, о выплате выходных пособий и (или) об оплате труда лиц, работающих или работавших по трудовому договору, и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей, если соответствующие обязательства и (или) обязанность не исполнены им в течение трех месяцев с даты, когда они должны были быть исполнены, и размер таких обязательств составляет не менее трехсот тысяч рублей[1]. Однако к признакам банкротства можно отнести и условия, названные в ст. 9 Закона о банкротстве, в частности, неплатежеспособность и недостаточность имущества, при которых инициирование процедуры банкротства должно исходить от самого должника.

В литературе признаки банкротства не принято делить на внешние (формальные) и внутренние (содержательные), хотя иногда встречается такая классификация[2]. Закон о банкротстве также не оперирует напрямую делением признаков банкротства, но, хоть и не явно, оно все же присутствует.

Признаками банкротства в Законе о банкротстве называются лишь условия для реализации права на обращение в суд кредитора, на что справедливо обращает внимание С.А. Карелина, замечая, что действующий закон, как и Закон о банкротстве 1998 г., ограничивается указанием на внешние признаки банкротства[3]. С.А. Карелина также отмечает, что в доктрине принято классифицировать признаки банкротства на внешние и сущностные, поскольку Закон о банкротстве 1992 г. закреплял понятие внешних признаков несостоятельности[4]. Например, В.Ф. Попондопуло делил признаки банкротства на «внешние, служащие основанием для возбуждения производства по делу о несостоятельности, и сущностные, т.е. необходимые и достаточные для квалификации несостоятельности должника»[5].

Между тем в ст. 9 действующего Закона о банкротстве, по сути, со держатся внутренние признаки банкротства (хотя и не имеют такого наименования), так как именно они рассматриваются законодателем как основание для обращения в суд с заявлением должника о собственном банкротстве. Их наступление возможно еще до появления внешних признаков банкротства. Хотя верно и то, что внешние признаки банкротства могут иметься и у вполне платежеспособной компании.

В любом случае, наличие как внешних, так и внутренних признаков банкротства не всегда указывает на то, что лицо действительно не может рассчитаться со своими кредиторами. Закон о банкротстве пытается найти баланс между правами должника и его кредиторов, заключающийся в определении того момента, когда считается, что расчеты с кредиторами возможны только под контролем суда в рамках банкротных процедур.

Внутренние признаки банкротства состоят не в формальной просрочке в исполнении обязательств, а указывают на финансовое неблагополучие организации, которое влечет для нее определенные юридические последствия. Если такое состояние и устранимо, то оно требует весьма серьезных усилий со стороны собственников. Внутренние признаки банкротства можно назвать сущностными, поскольку они призваны определить то состояние компании, когда очевидно, что продолжение хозяйственной деятельности невозможно без негативных последствий для должника и его кредиторов, что влечет обязанность контролирующих компанию лиц обратиться в суд с заявлением о признании должника банкротом[6].

Внешние же признаки банкротства являются условием для возбуждения дела о банкротстве судом по заявлению кредитора. Такие признаки можно назвать формальными, поскольку для их выявления требуется лишь наличие денежного обязательства в определенной сумме, исполнение которого нарушено на определенный срок.

Как на стадии принятия заявления, так и на стадии рассмотрения его обоснованности суды ограничиваются проверкой формальных при знаков банкротства, в то время как на руководителей и собственников компании возлагается обязанность выявить содержательные признаки. Риск ошибки весьма велик – неисполнение обязанности обращения в суд с заявлением о банкротстве грозит привлечением к субсидиарной ответственности директора и акционеров (участников) юридического лица[7]. Если выявление внешних признаков банкротства имеет своей целью препятствование рассмотрению дел о банкротстве заведомо платежеспособных компаний, то правило об обязанности по подаче заявления при выявлении внутренних признаков банкротства призвано инициировать возбуждение дел о банкротстве очевидно несостоятельных юридических лиц.

Применение фильтра формальных признаков может быть оправдано для решения вопроса о принятии заявления к производству. Указанные формальные условия должны иметь место, чтобы суд в принципе приступил к изучению вопроса о том, является ли должник банкротом. Однако, как ни парадоксально, в дальнейшем суд после возбуждения дела о банкротстве так и не переходит к вопросу о том, действительно ли должник является несостоятельным.

Так, суд, принимая решение о введении наблюдения в отношении юридического лица по заявлению кредитора, проверяет следующие обстоятельства, среди которых отсутствуют внутренние признаки банкротства[8]:

– имеются ли формальные признаки банкротства, установленные ст. 6 Закона о банкротстве;

– имеется ли вступившее в законную силу решение суда о взыскании долга (за исключением заявлений кредитных организаций и их правопреемников);

– не исполнено ли обязательство со стороны должника.

Если все эти условия имеют место, в отношении должника вводится процедура наблюдения, одной из целей которой является проведение анализа финансового состояния должника[9]. А основной целью данного анализа, в свою очередь, является подготовка предложения о возможности (невозможности) восстановления платежеспособности должника и обоснования целесообразности введения в отношении должника соответствующей процедуры банкротства[10]. То есть после введения процедуры наблюдения должник уже презюмируется неплатежеспособным, хотя суд при рассмотрении заявления о признании должника банкротом рассматривал лишь наличие формальных (внешних) признаков банкротства, которые не тождественны неплатежеспособности.

При завершении процедуры наблюдения суд принимает решение о введении следующей процедуры банкротства (реабилитационной или ликвидационной). Однако и здесь суд, за редкими исключениями[11], которые стали появляться в последнее время в судебной практике, использует формальный критерий, а именно – опирается на решение первого собрания кредиторов, как это указано в ст. 75 Закона о банкротстве.

Получается, что сугубо формальные признаки банкротства приобретают определяющее значение для суда при решении вопроса о начале процедуры наблюдения. Впоследствии процедуры банкротства вводятся судом по решению собрания кредиторов. При этом у должника фактически не имеется возможности доказать, что он платежеспособен, как на этапе ведения наблюдения, так и следующих процедур. Единственное, что он может сделать в этой ситуации – полностью рассчитаться с кредитором, неисполнение обязательства перед которым послужило основанием для обращения в суд с заявлением о банкротстве (а после введения наблюдения – со всеми кредиторами) и, кроме того, доказать, что должник может рассчитаться с иными кредиторами, требования которых пока не включены в реестр или являются текущими[12].

В отличие от внешних признаков банкротства, дающих право внешним кредиторам обратиться в суд с заявлением о признании должника банкротом, для установления наличия внутренних признаков банкротства, в частности неплатежеспособности, не имеет значения ни сумма задолженности, ни длительность просрочки. Характерным примером необходимости разграничения внутренних и внешних признаков банкротства является дело ООО «Авиа Терминал Сервис»[13]. Верховным Судом РФ было справедливо отмечено, что Законом о банкротстве предусмотрено два основных режима возбуждения дела о банкротстве в зависимости от личности субъекта, обращающегося с подобным требованием: по заявлению кредитора и по заявлению самого должника. Применительно к первому режиму учитываются размер обязательств должника (не менее 300 000 рублей) и неисполнение этих требований в течение трех месяцев (п. 2 ст. 3, п. 2 ст. 6, п. 2 ст. 33 Закона о банкротстве). При возбуждении дела по заявлению самого должника соблюдения этих критериев не требуется, но необходимо наличие состояния неплатежеспособности или иных критериев, указанных в ст. 9 Закона о банкротстве. Так как должник вправе обратиться в суд и в случае предвидения банкротства, т.е. при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих, что он не в состоянии будет исполнить свои обязательства в установленный срок, наличие неплатежеспособности судом не проверяется.

Как указано в п. 6 Постановления Пленума ВАС РФ № 63, в целях оспаривания сделок при определении наличия признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества следует исходить из содержания этих понятий, данного в абз. 33 и 34[14] ст. 2 Закона о банкротстве. Для целей применения содержащихся в абз. 2–5 п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве презумпций само по себе наличие на момент совершения сделки признаков банкротства, указанных в ст. 3 и 6 Закона о банкротстве, не является достаточным доказательством наличия признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества. Эта позиция подтверждает, что нельзя отождествлять внешние признаки банкротства и внутренний кризис (сущностные признаки банкротства) в компании.

Мы полагаем, что внешние признаки банкротства не следует наделять значением маркера несостоятельности должника. Однако в литературе встречается и иное мнение. Так, К.Б. Кораев предлагает выделять относительную и абсолютную неплатежеспособность. При этом, по его мнению, при относительной неплатежеспособности, когда сумма долга менее порогового значения в 300 000 рублей, исключается возбуждение дела о банкротстве. Абсолютная же неплатежеспособность – «единственное и достаточное основание для возбуждение дела о банкротстве»[15]. Аналогичное деление неплатежеспособности на абсолютную и относительную проведено и С.А. Карелиной[16]. Абсолютной неплатежеспособностью автор называет ситуацию, при которой период просрочки превышает указанный в Законе о банкротстве срок. В этом случае неспособность лица исполнять денежные обязательства не носит временный характер. А при относительной неплатежеспособности (если размер задолженности составляет менее 300 000 рублей) речь идет лишь о временной неспособности лица исполнять денежные обязательства.

Согласиться с таким подходом сложно. По сути, тем самым придается решающее значение моменту достижения показателей, определенных в ст. ст. 3 и 6 Закона о банкротстве, – трехмесячной просрочке и задолженности в размере 300 000 рублей. Но ведь такие признаки могут иметься и у компании с активами, стоимость которых многократно превышает сумму долга. Едва ли при таких обстоятельствах имеет смысл говорить об «абсолютной неплатежеспособности».

В данной главе мы подробно разберемся в том, как суды определяют внешние (формальные) признаки банкротства, какие проблемы возникают при определении внешних признаков банкротства и как их решать.