Комментарии в СМИ
«Огромный болт на заседание: необычные доказательства для суда»
Адвокат, юрист корпоративной и арбитражной практики АБ «Качкин и Партнеры» Антон Лалак высказывается в материале о необычных доказательствах, представляемых в суде.
Одни приносят на заседание модель грузового крана, другие – огромный железнодорожный болт. А кому-то приходится изучать материалы партийных заседаний с участием советских писателей. Все это необходимо, чтобы доказать позицию своего доверителя по делу. Все большей популярностью пользуются электронные доказательства: скриншоты интернет-страниц и переписок из мессенджеров. Правда, суды их до сих пор принимают не слишком охотно, подчеркивают эксперты.
Принцип свободной оценки доказательств означает, что никакое доказательство не имеет заранее установленной силы, а суд руководствуется субъективным пониманием достоверности и достаточности совокупности представленных аргументов (ст. 67 ГПК и ст. 71 АПК). Поэтому вопрос о том, стоит или не стоит использовать необычные доказательства, должен решаться с учетом обстоятельств каждого отдельного дела, считает адвокат «Качкин и Партнеры» Антон Лалак. Если это имеет отношение к спору, подтверждает позицию, то оно принесет пользу стороне, говорит управляющий партнер ЮФ Варшавский и партнеры Владислав Варшавский.
Главное, о чем нужно помнить – собранные доказательства должны быть относимыми, допустимыми и достоверными, как того требуют процессуальные кодексы.
Правда, необычные доказательства, как правило, зачастую имеют косвенный характер и от этого менее убедительны, утверждает партнер Ost legal Вадим Цветков. Он предупреждает, что полностью строить на них позицию может быть опасно: «Государственные суды обычно придерживаются консервативных подходов, и самые убедительные доказательства для них – письменные документы».
Необычные доказательства
Под влиянием технологизации общества подходы судей к оценке доказательств изменились за последние годы. Еще несколько лет назад они с осторожностью относились даже к выпискам из справочных систем СПАРК или Casebook, вспоминает адвокат КА Delcredere Антон Демченко. А сейчас популярность набрали сведения из социальных сетей. Для легализации таких доказательств лучше использовать нотариальные осмотры сайтов.
Так, в деле № А70-14377/2019 конкурсный управляющий смог доказать фиктивность продажи автомобиля благодаря фото из Facebook и ВКонтакте продавца. Изображения подтверждали, что после сделки владелец машины поменялся лишь формально. Фактически авто продолжил пользоваться продавец.
Как доказательства в судах используются и скриншоты сообщений из мессенджеров. В рамках дела о банкротстве ООО «АлкоГрупп» суд привлек к субсидиарной ответственности фактического руководителя должника. Бенефициара помогла установить в том числе электронная переписка. Общество переписывалось с контрагентами по поводу оплаты поставленной продукции, а фактический руководитель давал указания о переводе денег в пользу фирм-однодневок. Три инстанции решили привлечь его к «субсидиарке» солидарно с остальными контролирующими лицами на сумму почти 649 млн руб. (дело № А40-71354/2017). А в споре № А45-3442/2019 через нотариально заверенную переписку из WhatsApp истец доказал бездействие ответчика.
Особенно ярко виден прогрессивный подход судей к доказательствам в делах о несостоятельности, утверждает Демченко. С ним соглашаются и другие юристы. По словам Лалака, в одном из банкротных разбирательств аффилированность двух лиц удалось доказать благодаря копиям постов из Instagram: «На них было видно, что они давно поддерживают близкие отношения, и эти обстоятельства суд учел». А Цветков с коллегами как-то использовали фотографии из соцсети руководителя должника, чтобы доказать, кто был реальным управленцем компании. В их случае это было косвенным доказательством.
Порой доказательства в переписке могут «подкинуть» сами оппоненты. Адвокат Forward Legal Людмила Лукьянова вспоминает, как представитель кредитора вместе с процессуальной позицией по делу случайно переслала копию другого электронного письма. Там она получала инструкции от юристов должника, как вести себя в процессе и отвечать на доводы оппонента, говорит эксперт: «В копии переписки стоял арбитражный управляющий и бенефициар должника, представители других аффилированных кредиторов». Это письмо помогло Лукьяновой и ее коллегам отбить все недобросовестные требования в том процессе.
Когда еще спасут необычные доказательства: практика.
– Чтобы вернуть недвижимость из чужого незаконного владения – фотосъемка с дрона.
– Чтобы прекратить дело о взыскании долгов – данные из полиции о недействительности паспорта ответчика (в подтверждение, что нет лица с такими персональными данными).
– Чтобы доказать реальность поставки товара – прокладка-амортизатор для рельсовых скреплений железнодорожного пути.
Источник: Мария Бояринцева, старший юрист Адвокатское бюро «А2»
Правда, надо быть готовым к тому, что «виртуальные следы» нередко пытаются «замести». С этим на практике столкнулась Лукьянова. Ей, чтобы доказать аффилированность кредитора и должника, пришлось использовать архивные копии интернет-страниц: «Нам удалось найти там информацию о сотрудничестве между этими компаниями и установить, что ими владеют одни и те же лица». Ко дню подачи заявления в суд эти сведения уже удалили с сайтов. Но, благодаря возможности восстановить архивные копии, получилось подставить под сомнение добросовестность такого кредитора и помешать ввести контролируемую процедуру банкротства, подчеркивает эксперт.
В налоговых спорах тоже большое внимание уделяется «виртуальной» жизни налогоплательщика. Привычная практика для ФНС – собирать сведения об IP-адресах компании и подконтрольных ей лиц. Более нетипична ситуация, когда когда «скрины» переписок помогают налогоплательщикам. Особенно в спорах о необоснованной налоговой выгоде, когда надо доказать налоговикам реальность хозяйственных операций, объясняет юрист Crowe CRS Legal Евгения Заинчуковская. Такие цифровые аргументы сработали в спорах № А55-4213/2020, № A55-32695/2019 и № А03-8704/2019.
Да и в трудовых спорах «всемирная сеть» выручает – когда работодателей, а когда и самих сотрудников. В практике Лукьяновой Instagram-аккаунт работника доказал, что его «пропуск по болезни» оказался поездкой на свадьбу родственников.
Из-за популярности интернет-доказательств возникла уже новая проблема. По словам Варшавского, дошло до того, что многие участники процесса рассуждают так: если нет никаких других аргументов, то надо предоставлять переписку из соцсетей и мессенджеров.
Порой стороны подтверждают свою позицию и более оригинальными способами. Демченко пришлось несколько месяцев изучать материалы партийных заседаний с участием советских писателей, чтобы установить, как литераторы получали права на дачные участки. Коллеги партнера INTELLECT (ИНТЕЛЛЕКТ) Александра Латыева однажды участвовали в деле по качеству автокрана на грузовом шасси и носили на процесс его модель в масштабе 1:32.
В похожей ситуации оказалась и партнер АБ Иванян и партнеры Екатерина Смирнова. Ей удалось успешно обжаловать требования, которые заказчик установил к тендеру на строительство «под ключ» детского сада. Одним из них значился конкретный вид болтов для сборки и крепления школьных парт. Смирнова доказала, что требуемые детали предназначены для крепления железнодорожных шпал, принеся тот самый болт прямо на заседание в большой сумочке. «После этого пятеро матерых строителей, которые выступали на стороне заказчика, начали поглядывать на меня с уважением», – говорит юрист.
Каким доказательствам нужна помощь законодателя
Сейчас не хватает регулирования порядка получения и предоставлении электронных доказательств, говорит Лалак, особенно в случаях, когда их нельзя заверить электронной подписью. По его словам, суды только после принятия постановления Пленума Верховного суда РФ № 10 от 23 апреля 2019 года стали безбоязненно брать незаверенные «скриншоты» переписки, а также интернет-сайтов. А Лукьянова добавляет, что Верховный суд мог бы обобщить практику по этой теме. Пока не все суды охотно рассматривают доказательства, полученные из таких источников – они устанавливают слишком высокие и неоправданные стандарты для приобщения, констатирует адвокат.
Но не все согласны, что это нужно.
Если ограничить стороны использовать самые необычные доказательства, то это навредит реализации права на судебную защиту, предостерегает Цветков. Да и перечислить исчерпывающим образом в законе все средства доказывания и порядок их представления невозможно, говорит Заинчуковская: «Велика вероятность, что это будет нарушать баланс интересов сторон». Проще пойти от обратного и точечно указать в законе ограничения в этой теме, руководствуясь принципом «разрешено все, что прямо не запрещено», резюмирует она.
Алексей Малаховский
