Статья

Статья Екатерины Тульской, младшего юриста группы по банкротству Адвокатского бюро «Качкин и Партнеры», для журнала «Банковское обозрение».

Суд фактически отказал сторонам в праве на заключение мирового соглашения (1). На примере конкретного дела проанализируем критерии, которые ВС РФ посчитал достаточными для блокировки права на мир: насколько они обоснованы и жизнеспособны, что способствовало выработке этих критериев и подходов в данном конкретном споре и как это может повлиять на дальнейшее развитие практики по подобным делам.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ СУДЕБНОЙ КОЛЛЕГИИ ПО ЭКОНОМИЧЕСКИМ СПОРАМ ВЕРХОВНОГО СУДА РФ ОТ 27.03.2017 № 305-ЭС16-17204 ПО ДЕЛУ № А40-112205/2015

ИСТОРИЯ ОДНОГО ДЕЛА

ООО «Рома С Компания А» (далее — Общество) заключило кредитный договор с АО «Акционерный коммерческий банк “|Финансовый клуб”» (далее — Банк), в обеспечение исполнения обязательств по которому Общество передало Банку в залог здание. Здание было застраховано Обществом в пользу Банка в ООО «Страховая компания «Согласие» (далее — Страховая). Впоследствии здание пострадало в результате пожара.

Так как Страховая отказалась выплачивать страховое возмещение в связи с тем, что убытки были вызваны действиями Общества, способствовавшими возникновению пожара, Банк обратился в суд с иском о взыскании возмещения в сумме 119 990 000 рублей и 6 076 993 рублей 54 копеек в виде процентов за пользование чужими денежными средствами. В рамках данного процесса к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, было привлечено Общество.

В ходе судебного разбирательства Банк и Страховая заключили мировое соглашение о выплате страхового возмещения в размере 14 000 000 рублей (вместо 119 990 000 рублей). Данное соглашение было утверждено судом вопреки возражениям Общества о том, что заключение мирового соглашения без выяснения истинной суммы причиненных убытков нарушает законный интерес Общества во взыскании всей суммы страхового возмещения, так как данная сумма направлена на погашение имеющейся у него перед Банком задолженности.

После этого Общество не только пыталось безуспешно вступить в данный процесс в качестве соистца, но и обращалось с самостоятельными требованиями к Страховой (дело № А40-128404/2016)2. Суды посчитали, что Общество является ненадлежащим истцом по данному спору о взыскании страхового возмещения в размере 105 990 000 рублей.

ПОЗИЦИЯ ВЕРХОВНОГО СУДА

Верховный Суд РФ, рассмотрев кассационную жалобу Общества, отменил акты судов нижестоящих инстанций, сделав следующие выводы:

• Общество имеет законный интерес, который заключается в максимальной минимизации задолженности перед Банком по кредитному договору за счет суммы страхового возмещения. В свою очередь, сумма страхового возмещения, указанная в мировом соглашении, основана на отчете оценщика, который не был приобщен к материалам дела;
• данный интерес не может быть защищен в отдельном процессе Общества перед Страховой, так как Общество является ненадлежащим истцом в споре о взыскании страхового возмещения (по сути, ВС РФ подтвердил выводы АС города Москвы по делу № А40-128404/2016);
• суд при утверждении мирового соглашения должен был проверить, не нарушаются ли права Общества при заключении и исполнении мирового соглашения и возможно ли это без оценки обоснованности иска по праву и размеру, достигаемой только рассмотрением дела по существу.

По сути, Верховный Суд РФ указал судам нижестоящих инстанций, что в споре о взыскании выгодоприобретателем страхового возмещения, которое покрывает убытки, причиненные предмету залога, Общество как заемщик по кредиту имеет законный интерес в продолжении процесса, а мировое соглашение не может быть заключено, потому что тогда невозможно установить действительный размер убытков, причиненных зданию.

ПОНЯТИЕ ЗАКОННОГО ИНТЕРЕСА

Понятие интереса является центральным в частном праве. Так, в ч. 2 ст. 1 ГК РФ указано, что граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе. Согласно ст. 4 АПК РФ и ст. 3 ГПК РФ, именно заинтересованное лицо вправе обратиться в суд. В то же время ни процессуальная, ни гражданско-правовая наука в настоящее время не содержит цельного учения об интересе, в результате чего судам приходится буквально на ощупь определять, какой же интерес заслуживает защиты.

Не вызывает никаких сомнений, что таковым является интерес, который опосредован конкретным субъективным правом3. Обычно при подготовке процессуальной позиции стороны прямо указывают, на основании каких норм права они основывают свои требования. Эти нормы и воплощают те субъективные права, которые были нарушены и должны подлежать судебной защите. Например, право Банка требовать выплаты страхового возмещения в свою пользу основано на ст. 929–930 ГК РФ.

Можно выделить также интерес, который не воплощен ни в каком субъективном праве, но его охрана также непосредственно предусмотрена законом4. Например, охрана интересов гражданина, изображенного в произведении изобразительного искусства, которой исторически была посвящена ст. 514 ГК РСФСР.

Основной вопрос связан с интересом, который не воплощен ни в каком субъективном праве и охрана которого буквально не предусмотрена нормой материального права5. Вместе с тем данный интерес также должен подлежать защите, но уже на основании норм процессуального права.

Верховный Суд РФ усмотрел интерес Общества «в максимальной максимизации кредитного долга». Данный интерес относится к третьей из описанных выше категорий, поскольку не существует в форме субъективного права, а нормы ГК РФ непосредственно не предоставляют лицу, заключившему договор страхования, возможности требовать выплаты страхового возмещения в свою пользу после выражения выгодоприобретателем намерения воспользоваться правами из договора (ст. 430 ГК РФ). В то же время в зависимости от исхода данного спора — суммы страхового возмещения, которая будет присуждена Банку, — зависит имущественное положение Общества, которое будет вынуждено претерпевать негативные последствия спора, когда Банк не сможет полностью погасить долг за счет присужденной суммы и обратит взыскание на иное имущество Общества.

Данному интересу корреспондирует процессуальный статус третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, поскольку судебный акт по этому спору отразится на его обязанностях по отношению к Банку (в частности, на обязанности погасить оставшуюся сумму кредитного долга).

Безусловно, нельзя не признать наличие данного интереса, однако, на наш взгляд, спор неверно был разрешен Верховным Судом РФ, поскольку интерес Общества не должен получать первоочередную защиту перед интересом Банка в заключении мирового соглашения.

ЛУЧШЕ СИНИЦА В РУКАХ, ЧЕМ ЖУРАВЛЬ В НЕБЕ

Рассмотрим динамику спорного правоотношения в материально-правовой плоскости. Договор страхования имущества, заключенный Обществом в интересах Банка, является разновидностью договора в пользу третьего лица, регулированию которого посвящена ст. 430 ГК РФ.

Основной вопрос, который возникает при анализе данной статьи: а кто же все-таки является кредитором?

И на данном этапе необходимо сделать шаг в сторону и вспомнить, что закон разграничивает следующих участников правоотношения, возникающего из договора страхования: Общество как сторону договора и выгодоприобретателя (Банка) как кредитора по обязательству.

Обществу как стороне договора принадлежат преобразовательные6 полномочия по изменению и прекращению договора, но только до момента, пока Банк не выразит намерение воспользоваться правами из договора. С момента изъявления такой воли Банк имеет право требовать исполнения по договору в свою пользу и защищать это право в суде, а возможности по управлению договором, которые ранее существовали у Общества, теперь могут быть осуществлены только с согласия Банка(7).

Однако до каких пределов возможно распоряжение данным правом? Может ли Банк заключить мировое соглашение?

Давайте посмотрим на отношения Банка и Общества с экономической точки зрения. Банковская практика в отношении корпоративных клиентов такова, что выдача кредита в большинстве случаев опосредована заключением соответствующих обеспечительных договоров. Более того, именно банк является основным инициатором их заключения, без данных защитных механизмов банк может отказать заемщику в выдаче кредита(8).

Условие о страховании переданного в залог имущества является типовым для договоров данного типа, и у большинства клиентов отсутствуют соответствующие переговорные возможности, которые позволили бы исключить это условие из договора. Данные меры обусловлены защитой интересов банка, который хочет быть уверенным, что в случае дефолта заемщика он сможет первоочередным образом получить удовлетворение, в частности, за счет предмета залога или соответствующей суммы страхового возмещения. То есть мы видим, что экономически главным интересантом в этой конструкции является банк.

Таким образом, Банк как истец по договору является стороной спорного материального правоотношения, и в процессе он защищает именно свое материальное право на получение страхового возмещения в максимальной сумме, будучи не только юридически, но и экономически главным интересантом в этой истории. Соответственно Банку должен быть предоставлен весь комплекс процессуальных возможностей по защите своего права в суде, одной их которых является заключение мирового соглашения.

Отказывая в праве Банка и Страховой заключить мировое соглашение, Верховный Суд РФ нарушил основополагающий принцип гражданского права — принцип автономии воли сторон, в соответствии с которым каждый из субъектов гражданского права действует своей волей и в своем интересе.

Действительно, будучи хозяином соответствующего материального правоотношения и, как уже было продемонстрировано выше, главным его интересантом, Банк до подачи искового заявления в суд мог согласиться со Страховой относительно данной ей квалификации в ненаступлении страхового случая ввиду бесперспективности предстоящей борьбы и не получить вообще никаких денег. В то же время, если Банк мог таким образом «распорядиться» соответствующим правом до и вне судебного процесса9, оценив доводы Страховой и полагая возможный судебный процесс бесперспективным, он тем более должен иметь соответствующую возможность и в процессе как второй ступени развития материального правоотношения, только уже в силу принципа диспозитивности(10).

В этом смысле заключение мирового соглашения может быть своего рода процессуальным компромиссом, при котором каждая из сторон спора находится при своем мнении относительно фактов, положенных в основание иска (в частности, фактов наступления или ненаступления страхового случая, вины страхователя в его наступлении и действительного размера причиненных убытков), они могут даже отрицать определенные данным соглашением материальные права и обязанности, однако они заключают данное соглашение, чтобы минимизировать риски проигрыша, когда ни одна из сторон не уверена в исходе дела.

В нашем деле Банк, например, не будучи уверенным в том, что сможет доказать обстоятельства страхового случая, может заключить мировое соглашение лишь на часть требований, тем самым получив возможность хотя бы частично покрыть убыток, который образовался в результате непогашения задолженности Обществом.

В этом смысле понятны аргументы Банка и Страховой, которые указывали, что «соглашение отражает достигнутый сторонами как связанными друг с другом лицами компромисс в связи с повреждением заложенного застрахованного здания».

Данный вывод также соответствует правовому положению Общества, которое оно занимает в процессе. Так, интерес Общества носит отдаленный характер, а в процессе оно участвует постольку, поскольку его интерес совпадает с интересом Банка — от принятого судом решения зависит размер оставшегося долга Общества. При этом как Банк, так и Общество заинтересованы в том, чтобы получить как можно большую сумму страхового возмещения.

В этом и заключается особенность процессуального положения третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора: оно помогает стороне спора, интерес которой подлежит защите в данном процессе, поскольку интерес третьего лица сонаправлен с интересом стороны, связан с ним, но не подлежит защите в данном деле.

Таким образом, в пользу первоочередной защиты интереса Банка можно выделить следующие аргументы:

• Банк является кредитором по обязательству о выплате страхового возмещения, тогда как Общество — только лишь сторона договора, которая к моменту выражения Банком намерения воспользоваться правами из договора утрачивает возможность распоряжаться данным требованием;
• экономически Банк является главным интересантом в получении страхового возмещения;
  заключенное между Банком и Обществом мировое соглашение является процессуальным компромиссом, поскольку заключается в ситуации спора о праве, когда ни одна из сторон не уверена в исходе спора и решает, что «лучше синица в руках, чем журавль в небе».

Банк является истцом в данном споре, именно его интерес подлежит защите, интерес Общества связан с интересом Банка, но не защищается в данном деле, что соответствует его статусу третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований (не заявляющего требований к суду о защите своего интереса).

ЗАЩИТА ИНТЕРЕСОВ ОБЩЕСТВА ДОЛЖНА ОСУЩЕСТВЛЯТЬСЯ В САМОСТОЯТЕЛЬНОМ ПРОЦЕССЕ

Итак, в ситуации, когда позиции Общества и Банка-истца начинают конфликтовать, статус третьего лица без самостоятельных требований, которого можно условно назвать процессуальным пособником истца, не позволяет Обществу влиять на динамику спорного правоотношения.

Так, в нашем примере Банк не готов рисковать и продолжать процесс до конца, желая получить хотя бы часть выплаты, в безусловном порядке удовлетворив свои требования к Обществу, а в отношении остальной суммы он может быть готов принять на себя риск требовать удовлетворения в общем порядке, имея информацию о хорошем финансовом состоянии заемщика. Общество же, напротив, не хочет допустить обращения взыскания на иные активы и поэтому настаивает на продолжении процесса.

В момент заключения мирового соглашения интересы Банка и Общества разошлись, они начинают конфликтовать между собой, что больше не соответствует статусу Общества как третьего лица. Оно требует продолжить рассмотрение дела и защитить его интерес во взыскании оставшейся суммы страхового возмещения, тогда как Банк, по сути, отказывается от этой части требования, защитив свой интерес присуждением суммы, указанной в мировом соглашении.

То есть теперь Общество является фактически истцом, и, поскольку интерес Банка уже защищен, требования Общества должны быть рассмотрены в отдельном исковом процессе о взыскании оставшейся суммы страхового возмещения. Такое решение, на мой взгляд, будет достаточной компенсацией за усеченные возможности Общества влиять на динамику спора в процессе с Банком, интерес которого в силу причин, описанных выше, подлежал первоочередной защите.

В этом смысле права и законные интересы Общества не будут нарушены заключением мирового соглашения, что полностью соответствует положениям ст. 141 АПК, поскольку они получат защиту в отдельном процессе.

Указание же Верховного Суда РФ на то, что судам необходимо было проанализировать, не нарушаются ли права Общества заключением мирового соглашения, в любом случае привело бы к необходимости исследовать имеющиеся в деле доказательства относительно действительного размера страхового возмещения. Фактически это требование о рассмотрении дела по существу. В свою очередь, при заключении мирового соглашения дело по существу не рассматривается. Де-факто Верховный Суд РФ запретил сторонам заключать мировое соглашение при очевидном интересе Банка в его заключении.

Следующий вопрос, который необходимо разрешить: на каком основании Общество сможет обратиться к Страховой с требованием о довзыскании оставшейся части страхового возмещения?

Поскольку иск — это право требования к ответчику, обращенное через суд, а при заключении мирового соглашения стороны фактически отказываются от правосудия (а значит, и от своих требований друг к другу в части, не включенной в мировое соглашение), данный отказ, по нашему мнению, следует рассматривать как отказ выгодоприобретателя (Банка) от права требования к Страховой в смысле ч. 4 ст. 430 ГК РФ.

Так, Банк приобретает распорядительную власть в отношении договора, то есть возможности по его изменению или расторжению, с момента выражения своего намерения воспользоваться правами из этого договора. В этот момент он становится кредитором по обязательству.

Но все изменится, если выгодоприобретатель откажется от своего права требования. В этом случае оно перейдет обратно к Обществу, заключившему соответствующий договор (ч. 4 ст. 430 ГК РФ). То есть с момента отказа Банка, осуществленного путем заключения мирового соглашения, Общество снова становится полноценным кредитором, который помимо организационных полномочий имеет право использовать полезный эффект из этого договора — потребовать исполнения в свою пользу, а соответственно может защищать это право в суде.

Иными словами, интерес Общества, который до этого не был основан ни на какой конкретной норме права, после заключения мирового соглашения трансформируется в ту форму, в которой ранее существовал интерес Банка, и может быть защищен в отдельном процессе по иску к Страховой.

При этом мы полагаем, что в данном случае не подлежит применению п. 2 ч. 2 ст. 150 АПК РФ. Телеологически толкуя правило о недопустимости повторного рассмотрения того же требования, следует прийти к выводу, что оно защищает определенность правового положения ответчика, которая была установлена судом при первом рассмотрении спора. Пересматривая данный спор во второй раз, мы лишаем ответчика данной определенности, а дамоклов меч в виде возможности заявить к нему одно и то же требование повторно, в конечном счете приведет к нарушению стабильности гражданского оборота.

Однако, на наш взгляд, в данном споре отсутствует определенность в отношениях сторон, которая подлежала бы защите.

Так, мы предлагаем разделить все мировые соглашения на два типа. При заключении мирового соглашения как процессуального компромисса (первый тип мирового соглашения) стороны не соглашаются с тем, что права и обязанности сторон существуют в том размере, который указан в мировом соглашении, они могут даже отрицать их существование, каждый остается при своем мнении, но стороны договорились окончить дело миром.

Это мировое соглашение, в отличие от мирового соглашения как гражданско-правовой сделки (второй тип мирового соглашения), заключая которое стороны распоряжаются существующими правами и обязанностями, соглашаются, что они существуют в той форме, в какой они определены в мировом соглашении, не устанавливает определенности в отношениях сторон. Каждая из сторон понимает, что ее права и обязанности являются лишь предположительно существующими, они по-прежнему фактически спорят друг с другом.

К сожалению, судебная практика знает только мировое соглашение как гражданско-правовую сделку11, и в этом смысле если стороны определяют в мировом соглашении меньший размер требования, чем было заявлено в иске, то они прощают долг (ст. 415 ГК РФ), и эта определенность должна защищаться правилом о тождестве исков.

Мировое соглашение как процессуальный компромисс является процессуальной сделкой, регулирование которой должно быть отличным от регулирования мирового соглашения второго типа12. Мы полагаем, что, заключая такое мировое соглашение, стороны достигают компромисса здесь и сейчас, но понимают, что третье лицо (Общество), интерес которого разошелся с интересами сторон, пожелавшими окончить дело миром, сможет заново предъявить требование к Страховой(13).

Такое решение соответствует природе возникших между всеми участниками спора отношений, закону, а главное позволяет последовательно защитить как интерес Банка, так и Общества.

РЕЗЮМЕ

Логика Верховного Суда РФ понятна: высшая судебная инстанция пытается пресечь возможные злоупотребления Банка и Страховой, которые в данном споре, как следует из определения, являются «связанными». Вместе с тем право не может исходить из предположений о злоупотреблениях участников процесса, а правовой защите должен подлежать каждый из указанных выше интересов.

В настоящее время отсутствует судебная практика по аналогичным спорам, вместе с тем данный судебный акт Верховного Суда РФ, безусловно, имеет значение не только в части разрешения споров о взыскании страхового возмещения банками, которые, являясь системными кредиторами, очень часто участвуют в подобных спорах и соответственно заинтересованы в заключении мирового соглашения даже на часть суммы, но и во всех других делах, в которых стороны желают окончить дело мировым соглашением в качестве процессуального компромисса с участием в процессе третьих лиц.

Непонимание природы заключаемого мирового соглашения, а также действительного правового положения сторон (в данном деле это Общество, которое вступило в данный спор в качестве третьего лица, но в момент заключения мирового соглашения фактически стало истцом) привело к блокированию Верховным Судом РФ права на заключение мирового соглашения. Данная позиция, безусловно, неверна, и остается надеяться, что ошибка будет преодолена в будущем.

1. Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 27.03.2017 № 305-ЭС16-17204 по делу № А40-112205/2015. .
2. Решение Арбитражного суда города Москвы от 11.01.2017 по делу № А40-128404/2016.
3. См.: Гукасян Р.Е. Проблема интереса в советском гражданском процессуальном праве. — Саратов, 1970. С. 19.
4. Там же. .
5. Там же, с. 21.
6. Преобразовательные в том смысле, что они включают в себя «преобразование» договора, а именно изменение и расторжение.
7. Договорное и обязательственное право (общая часть), постатейный комментарий к ст. 307–453 ГК РФ / В.В. Байбак, Р.С. Бевзенко, О.А. Беляева и др.; отв. ред. А.Г. Карапетов. — М.: М-Логос, 2017. Электронное издание. Редакция 1.0. 1120 с. Комментарий к ст. 430 ГК РФ.
8. Согласно п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора», кредитный договор не относится к числу публичных.
9. При новом рассмотрении дела Банк отказался от своих требований к Страховой, а в Определении о прекращении производства по делу суд указал, что «при новом рассмотрении истец и ответчик не имеют спора по сумме страхового возмещения, в проведении судебной экспертизы размера возмещения намерения и интереса не имеют, а третьим лицом ходатайство о назначении экспертизы в течении четырех судебных заседаний не заявлено; третье лицо уже обращалось с самостоятельными требованиями в арбитражный суд в отдельном исковом производстве, суд принимает отказ от исковых требований в соответствии со ст. 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку это не противоречит закону и не нарушает права других лиц».
10. В этом смысле принцип диспозитивности является обратной стороной принципа автономии воли сторон: оба принципа выражают одну и ту же идею, но только один работает, когда отношение еще находится на регулятивной стадии, то есть право не нарушено, а второй — когда произошло нарушение права, за защитой которого стороны обратились в суд.
11. В соответствии с п. 9 Постановления Пленума ВАС РФ от 18.07.2014 № 50 «О примирении сторон в арбитражном процессе» мировое соглашение представляет собой соглашение сторон, то есть сделку, вследствие чего к этому соглашению, являющемуся одним из средств защиты субъективных прав, помимо норм процессуального права, подлежат применению нормы гражданского права о договорах, в том числе правила о свободе договора (ст. 421 Гражданского кодекса Российской Федерации). Согласно абз. 6 п. 10 Постановления Пленума ВАС РФ от 16.05.2014 № 28 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием крупных сделок и сделок с заинтересованностью», ввиду того, что в основе мирового соглашения лежит гражданско-правовая сделка, к нему помимо норм процессуального права подлежат применению нормы гражданского права.
12. Анализ природы данного типа мирового соглашения не является целью данной работы.
13. При этом, конечно, если третье лицо было согласно с заключением мирового соглашения, то оно не должно иметь возможности «пересудиться».

Ссылка на источник