«Креативный M&A. Как новые реалии влияют на сделки по слиянию и поглощению»

Уже полтора месяца российский рынок M&A адаптируется к новым правилам игры. Игроки поделены на дружественные и недружественные стороны, и сделки купли-продажи бизнеса с участием последних существенно усложнились. Между тем уходящие из России иностранные корпорации, видимо, чем дальше, тем больше будут стремиться продать своих российских «дочек». С какими сложностями могут столкнуться и покупатели, и продавцы таких активов, выяснял «Новый проспект».

Оптимизм дошел до нуля

Итоги 2021 года для российского рынка M&A, по оценкам экспертов, внушали оптимизм. Так, по данным исследования информационного агентства AK&M, в 2021 году покупатели и продавцы бизнеса заключили 597 сделок на общую сумму почти $ 46,5 млрд, и эти показатели оказались соответственно на 28,7% и 17% больше, чем в пандемийном 2020 году. Выросла в 2021 году и средняя стоимость сделки — с $ 41,5 млн до $ 43,4 млн. В прошлом году было заключено целых 11 сделок, подпадающих под критерии крупнейших (стоимостью более $ 1 млрд), тогда как в 2020 году таковых было всего шесть.

В начале текущего года аналитики прогнозировали рост сделок M&A и в 2022 году, отмечая как наиболее ресурсные с точки зрения консолидации отрасли строительства и девелопмента, фармацевтики, ретейла, сельского хозяйства, электроэнергетики, телекоммуникаций. Между тем уже в конце 2021 года эксперты отмечали охлаждение в сегменте трансграничных сделок, связывая это с усложняющейся геополитической ситуацией в мире.

Первые два месяца 2022 года подтвердили справедливость тех прогнозов: так, в январе-феврале, по оценкам аналитиков AK&M, количество трансграничных сделок «стремилось к нулю». В указанный период «отмечается значительное падение интереса как к покупкам зарубежных активов российскими компаниями, так и к приобретению иностранными инвесторами российских активов: результат января-февраля 2022 года самый низкий за 3 года», говорится в сообщении агентства. В целом же в январе-феврале просел весь рынок M&A: его объем сократился в 1,9 раза по сравнению с аналогичным периодом 2021 года, до &2,8 млрд, количество сделок упало почти на 40% (52 сделки против 85 годом ранее), а средняя стоимость сделки выросла в 1,5 раза, до $ 54,5 млн.

Посткризисные ожидания

По мнению аналитиков AK&M, «в ближайшее время стоит также ожидать новых крупных сделок в различных отраслях, связанных с посткризисной консолидацией активов, а также с попытками иностранных инвесторов уйти с российского рынка в связи с напряжённой политической обстановкой». Можно также прогнозировать увеличение количества сделок, когда предметом выступает не вся компания, а лишь часть, например одно направление её бизнеса, если покупатель видит прямую выгоду или собственную синергию при таком приобретении, говорит партнер «Пепеляев Групп» Илья Болотнов.

Прогнозы пока оправдываются. Так, о готовности продать российские активы заявили Henkel и Fazer, о прекращении работы в России объявили Valio, Paulig, S-Group и еще около 300 иностранных компаний. К их российским активам уже прицениваются российские покупатели. «Новый проспект» писал о том, что заводами Fazer интересуется московский холдинг «Коломенский», СМИ сообщали, что в приобретении «дочки» Valio заинтересована компания «Русагро», бизнес девелопера YIT покупает группа «Эталон», «Лента» рассматривает покупку магазинов Prisma, «Черноголовка» — «Балтики», а OBI уже договорилась о передаче российских магазинов в доверительное управление Борису Любошицу, основателю консалтинговой «Аудит Групп» и юрагентства «Сезар Консалтинг». Однако после 24 февраля 2022 года все эти и возможные будущие сделки будут осуществляться по новым правилам игры.

Исторические указы

Наиболее существенное влияние на сделки M&A в российском сегменте рынка оказали февральские и мартовские указы президента РФ с последующими разъяснениями Центробанка и Росреестра, констатирует старший партнер «Дювернуа Лигал» Игорь Гущев.

Указы президента РФ, регламентирующие взаимоотношения с компаниями-нерезидентами:

• Указ №79 от 28 февраля «О применении специальных экономических мер в связи с недружественными действиями Соединенных Штатов Америки и примкнувших к ним иностранных государств и международных организаций»;
• Указ №81 от 1 марта «О дополнительных временных мерах экономического характера по обеспечению финансовой стабильности Российской Федерации»;
• Указ №95 от 5 марта «О временном порядке исполнения обязательств перед некоторыми иностранными кредиторами».

Эти документы вводят существенные ограничения в отношении сделок между резидентами и нерезидентами РФ, констатирует Игорь Гущев. Так, сделки в отношении ценных бумаг и недвижимого имущества, где стороной является лицо из «недружественного государства» (США, страны ЕС, Великобритания и ряд популярных офшорных юрисдикций), можно совершать только с разрешения специальной правительственной комиссии по контролю за осуществлением иностранных инвестиций в РФ, говорит юрист. Но из правил есть исключение, касающееся ООО: сделки по купле-продаже долей в обществах с ограниченной ответственностью между резидентами и нерезидентами такого разрешения не требуют, уточняет Игорь Гущев. Также не претерпели изменений правила сделок между резидентами РФ и в отношении российских активов, они осуществляются как прежде.

Общий алгоритм проведения сделки вряд ли изменится, уверены юристы. Это обычная последовательность действий: покупатель и продавец обсуждают условия, потом идёт подготовка проектов документов, сопровождение сделки и контроль её исполнения, объясняет партнёр коллегии адвокатов Pen & Paper Станислав Данилов. Все эти элементы будут присутствовать и в сделках, обусловленных уходом западных компаний с российского рынка.

Рынок покупателя

Различные политические, правовые и другие факторы, которые побуждают западные компании продавать свои российские «дочки», прежде всего влияют на баланс переговорных сил сторон, считает Станислав Данилов. «Если в обычной ситуации покупатель и продавец часто являются равными в переговорных позициях, то здесь баланс будет однозначно смещаться в сторону покупателя, который в бо́льшей степени может диктовать свои условия, прежде всего, конечно, ценовые», — объясняет он. На практике в такой ситуации покупатель предлагает цену с существенной скидкой от обычной, подтверждает Игорь Гущев.

Основная проблема, которая всегда в подобных ситуациях встает и перед покупателями, и перед продавцами — правильное определение цены объекта купли-продажи, резюмирует Иван Болотнов. «Цена бизнеса прочно связана с его доходностью, а именно этот параметр никто и не возьмется предсказывать: доходность, имевшая место до конца февраля-марта текущего года, к сожалению, в текущих условиях малоинформативна», — рассуждает он. Обычно в таких случаях покупатели выжидают, чтобы купить подешевле, а продавцы — чтобы продать подороже, но это не работает в случаях вынужденных сделок, например при экстренном выходе иностранных инвесторов из российских активов. Такие сделки «вряд ли можно назвать рыночными, ибо в них мало рационального. Инвесторы пытаются совершать такие сделки быстро, с минимальной, иногда символической стоимостью актива или с большой рассрочкой платежа», — констатирует Иван Болотнов. Баланс изменился: в сделках по продаже бизнеса, принадлежавшего лицам из «недружественных стран», преимущество получили российские покупатели, поскольку время на их стороне, согласен юрист корпоративной и арбитражной практики адвокатского бюро «Качкин и партнеры» Антон Лалак.

А Иван Болотнов уточняет, что условия большинства таких сделок оставляют «открытую дверь» для продавца, то есть многие рассчитывают вернуться при определенных условиях, уточняет юрист. И такие оговорки в договорах — действительно новое явление на российском рынке, указывает Иван Болотнов.

Часики тикают

Необходимость получать согласие на сделку со стороны правительственной комиссии увеличивает срок совершения сделки, указывают юристы. «В отличие от предварительного согласия ФАС, процедура и сроки получения которого достаточно четко регламентированы, срок получения согласия правительственной комиссии заранее неясен, поскольку он не установлен нормативно-правовыми актами», — указывает Антон Лалак. По его оценкам, срок совершения сделки в тех случаях, когда в ней задействована правительственная комиссия, может увеличиться «примерно на один месяц». В прежних условиях, по оценкам PwC, в России сделка M&A «от и до» в зависимости от сложности занимала от 9 месяцев до 2 лет. Игорь Гущев считает, что из-за появления такой инстанции, как правительственная комиссия, сделка вообще может быть отложена на неопределенный срок.

Где деньги, Зин?

Одним из важнейших вопросов, встающих перед сторонами сделки в нынешних реалиях, становится вопрос взаиморасчетов между продавцом и покупателем, если те являются резидентами и нерезидентами, констатируют юристы. «С одной стороны, у нас есть российское законодательство, которое запрещает фактически всем российским игрокам соблюдать западные санкции, в том числе и санкции, наложенные государствами, в которых зарегистрирована головная компания. С другой стороны, зеркальная ситуация будет на стороне продавца, поскольку ему при совершении сделки с российской компанией потребуется лавировать в сложных правовых и политических водах своего государства», — рассуждает Станислав Данилов.

И на этом этапе совершения сделки в более слабой позиции, по мнению юристов, снова оказываются «западные продавцы». Их руки связаны не только всевозможными правовыми ограничениями, но и стандартами банков. «Западные банки в принципе сейчас крайне негативно относятся к любым деньгам, которые поступают из РФ: счета и средства замораживают, блокируют и так далее», — поясняет Станислав Данилов. По его мнению, по этой причине теперь «большее внимание продавцы будут уделять не переговорным позициям по поводу юридических условий или даже цены, а гарантиям фактического получения своих денег за актив».

Но места для маневра не так много. Резиденты, планирующие сделки с иностранными продавцами, сталкиваются с введенными ЦБ валютными ограничениями, изначально призванными не допустить резкого оттока иностранной валюты из России, поясняет Антон Лалак. По его мнению, для сделок, совершаемых по российскому праву, возможны два сценария уплаты цены: либо платежи осуществляются в рублях, при этом цена сделки может быть привязана к курсу валюты, в том числе в рамках валютного коридора; либо цена фиксируется в валюте, и расчеты производятся с отсрочкой, подразумевая ожидаемый период снятия валютных ограничений.

Ранее, комментируя возможную сделку по продаже заводов Fazer, эксперты «Нового проспекта» предполагали, что скорее всего, заводы продадут за рубли и будут держать деньги на депозите в банке с иностранным капиталом до снятия ограничений на вывод. «Либо компания может попытаться сделать так, чтобы российские власти сделали для неё исключение и разрешили вывод средств», — полагал Дмитрий Марков, автор стратегий автоследования в «Финаме». А Илья Лесничий, управляющий партнер венчурного фонда, рассказал про вывод средств за рубеж с помощью криптовалюты. Но пока нет закона, регулирующего рынок «крипты», в этой сфере всё держится на личных договоренностях. Еще один вариант предполагает участие брокера: предприниматель передает брокеру наличные или переводит на счет деньги в национальной валюте, они не переводятся за рубеж. И уже в зарубежном офисе клиент получает наличные или по безналу сумму, которую вручил брокеру в России.

В иную ситуацию попадают сделки в отношении холдинговых иностранных структур, которые владеют активами в России. Структурирование сделок на зарубежном уровне, где предметом являются акции холдинговых компаний, владеющих бизнесом в России, позволяет избежать новых российских ограничений, но может создать дополнительные сложности и риски в части процедуры KYC («знай своего клиента») для россиян за рубежом, поясняет Игорь Гущев. Он подчеркивает, что это касается как передачи акций на уровне секретарских компаний и государственных органов, так и расчетов, поскольку большинство банков из числа «недружественных» стран отказываются работать с новыми русскими клиентами. «Всё это делает невозможными типовые решения, как раньше, но не является невозможным при креативном и скрупулёзном подходе», — резюмирует Игорь Гущев.

В итоге баланс в механике и проведении расчетов будет найден, уверен Станислав Данилов. Он окажется «где-то посередине между российским и западным регулированием, чтобы удовлетворить требованиям или соответствовать законам обоих государств, которые влияют на эту сделку», — считает юрист.

Риски новые и старые

Стандартный набор рисков, который изучается в рамках комплексной проверки приобретаемого бизнеса, не изменился, считают юристы. Зато увеличивается степень влияния рисков, связанных с возможностью продолжения бизнеса в условиях новых государственных ограничений и турбулентной экономической ситуации, отмечает Антон Лалак. Отдельно он указывает на риск установления новых барьеров, например в отношении сделок с долями обществ с ограниченной ответственностью, которые пока не попали в поле зрения регуляторов. Да и в случае покупки российских долей участия в ООО их оплата в адрес нерезидентов пока осуществляется без ограничений, указывает Игорь Гущев.

Ольга Вильде