Блог

Дело «Сиверс против Бараца», или О квалификации требования о признании права нарушенным

Андрей Алексейчук, юрист практики по интеллектуальной собственности / информационным технологиям «Качкин и Партнеры», рассматривает историческое дело о плагиате литературного произведения.

Комментарий к решению Гражданского Кассационного Департамента Правительствующего Сената от 21.01.1909 № 110

Если честно, я всегда немного завидовал юристам тех стран, в которых сохранилась судебная преемственность — когда позиция, сформированная сто лет назад, применяется и уважается современными судами и правоведами. Это свойственно, в первую очередь, странам общего права, но встречается и в иных правовых системах — например, в Германии, Франции. У нас в силу известных исторических событий такой преемственности нет. Поэтому рад поддержать реализованный на Закон.Ру проект по оцифровке решений Гражданского Кассационного Департамента Правительствующего Сената небольшой заметкой — по делу в сфере интеллектуальной собственности.

Кроме того, в свете последних политических событий стоит вспомнить, что, даже в эпоху царской цензуры и абсолютной монархии гражданское право и право интеллектуальной собственности жило и развивалось: юристы защищали своих доверителей, суды рассматривали интересные дела и выносили развивающие право решения.

Это не значит, конечно, что с цензурой, самодержавием и прочими неприятными вещами нужно смириться, но и опускать руки и думать, что все рухнуло, тоже не стоит.

В 1909 году Гражданский Кассационный Департамент Правительствующего Сената рассмотрел кассационную жалобу на решение Санкт-Петербургской судебной палаты по делу о заимствовании (плагиате) литературного труда.

Обстоятельства дела заключаются в следующем.

Истец, Евстафий Сиверс работал штатным преподавателем коммерческих наук в Петровском училище Санкт-Петербургского купеческого общества — преподавал бухгалтерский учет. В 1898 году он издал сборник своих лекций, прочитанных в училище — «Лекции по общему счетоводству».

В свою очередь, ответчик — Семен Барац, экономист, преподаватель Санкт-Петербургского политехнического института, опубликовал в 1899 году собственный труд по бухгалтерскому учету — «Курс двойной бухгалтерии».

Истец обнаружил, что в пособии, изданном ответчиком, заимствованы около 14 страниц из труда истца.

В связи с этим истец обратился в суд с требованиями:

  1. Признать факт заимствования и, соответственно, факт нарушения исключительного права истца;
  2. Обязать ответчика уничтожить контрафактные страницы во всех непроданных экземплярах пособия;
  3. Взыскать убытки — изначально в размере 3000 рублей, в последующем, после получения результатов экспертизы, истец уменьшил требование об убытках до 600 рублей.

Интересно по поводу убытков — компенсация за нарушение исключительного права на произведение тогда не была предусмотрена, и истец-правообладатель был вправе только лишь требовать взыскания убытков в порядке, предусмотренном нормами деликтного права. В то же время убытки было необязательно доказывать в точности — суд мог их определить с разумной степенью достоверности, как и сейчас.
Интересна также сама по себе формулировка требования об убытках — «предоставить истцу право отыскивать в исполнительном порядке вознаграждение за понесенные убытки не свыше определенной суммы».

Суд первой инстанции истребовал заключение проведенной истцом экспертизы и, изучив его, в удовлетворении иска отказал. Истец подал апелляционную жалобу, но Санкт-Петербургская судебная палата оставила в силе решение первой инстанции.

Решение Санкт-Петербургской судебной палаты во многом основывалось на заключении экспертов. Эксперты действительно установили, что в учебном пособии ответчика заимствованы 14 страниц из учебного пособия истца, но вместе с тем эксперты пришли к выводу, что оба учебных пособия совершенно не похожи друг на друга ни по структуре, ни по содержанию, за исключением спорных отрывков, заимствованных ответчиком, которые составляют небольшую часть учебных пособий. На основании этого эксперты посчитали, что истец вообще не понес каких-либо убытков из-за неправомерного заимствования, поскольку такое заимствование никак не повлияет на продажи учебного пособия и потенциальный доход от таких продаж. Суд счел заслуживающими доверия выводы экспертов и отказал истцу во взыскании убытков.

В отношении требования об «уничтожении контрафактных страниц» суд пришел к выводу, что изъятие из оборота непроданных экземпляров учебного пособия ответчика и уничтожение из него 14 заимствованных страниц фактически означает уничтожение всех этих экземпляров в целом — никто не будет покупать пособие с вырванными страницами. При этом суд установил, что учебные пособия истца и ответчика являются чуть ли не единственными пособиями по бухгалтерскому учету на книжном рынке и конкурируют друг с другом. Изъятие и уничтожение учебного пособия ответчика приведет к необоснованному получению истцом дополнительных доходов и, соответственно, к неосновательному обогащению истца. Поэтому суды отказали истцу и в требовании об уничтожении заимствованных страниц.

Отказав в удовлетворении требования о взыскании убытков и требования об уничтожении контрафактных товаров, Санкт-Петербургская судебная палата пришла к выводу, что и само требование о признании нарушения не может быть удовлетворено. Такое требование само по себе сводится лишь к установлению факта нарушения и может быть удовлетворено только в сочетании с иными требованиями к нарушителю. Поскольку реальные требования к ответчику не подлежат удовлетворению, и никаких иных требований у истца нет, в удовлетворении требования о признании нарушения также следует отказать. Суд не должен заниматься установлением фактов в отсутствие гражданско-правового спора.

Истец подал кассационную жалобу в Гражданский Кассационный Департамент Правительствующего Сената.

При рассмотрении кассационной жалобы Сенат указал, что заимствование чужого литературного труда без указания автора в любом случае является правонарушением, а виновный в таком присвоении подлежит привлечению к ответственности. К квалификации заимствования, даже если речь идет только лишь о несущественной части произведения, нельзя подходить исключительно с точки зрения возможных убытков — нужно оценивать и то, какое значение имеет заимствованный отрывок для личных интересов истца.

Сенат также указал, что заявленное требование о признании заимствования направлено на восстановление нарушенного права истца. Иначе те, кто будут изучать оба учебных пособия, могут прийти к выводу, что истец заимствовал спорный отрывок из учебного пособия ответчика, а не наоборот.

Наконец, сам ответчик отрицал, что заимствовал спорные страницы из труда истца, что свидетельствует все-таки о наличии гражданско-правового спора.

В итоге Сенат отменил решение Санкт-Петербургской судебной палаты в части отказа в удовлетворении требования о признании факта заимствования и отправил дело на новое рассмотрение.

По сути спорный вопрос, который был разрешен Сенатом в данном деле, заключается в следующем: может ли суд удовлетворить абстрактное требование о признании нарушения исключительного права вне связи с иными требованиями, направленными на восстановление нарушенного права истца. Этот вопрос не разрешен однозначно и сейчас.

Способы защиты гражданских прав закреплены в ст. 15 Гражданского кодекса Российской Федерации. Более конкретный перечень способов защиты в отношении личных неимущественных прав автора и исключительного права предусмотрен, соответственно, в ст. 1251 и ст. 1252 ГК РФ. Ст. 15 ГК РФ также указывает, что иные способы защиты права могут быть предусмотрены в законе.

Однако такой способ, как признание нарушения права, законом не предусмотрен.

На практике суды по-разному подходят к квалификации заявленного требования о признании нарушения.

Так, в деле А 40-9597 / 2014 Суд по интеллектуальным правам отказался удовлетворить требование о признании незаконным использования товарного знака, указав, что «ни статья 12 ГК РФ, ни статьи 1250, 1252, 1253, 1515 главы четвертой этого Кодекса не предусматривают такой способ защиты права как признание незаконными действий юридических и физических лиц, не являющихся органами, осуществляющими публичные полномочия, или должностными лицами таких органов».

В деле А 60-41194 / 2017 Суд по интеллектуальным правам также пришел к выводу о том, что такой способ защиты права на товарный знак, как признание нарушения, не предусмотрен законом и не может применяться. Дополнительно суд также указал, что «в данном случае не усматривается, каким образом избранный способ защиты приведет к действительному восстановлению прав и законных интересов истца в случае их нарушения ответчиками».

В деле А 40-102940 / 2013 Суд по интеллектуальным правам квалифицировал требование о признании незаконным ввоза контрафактного товара как требование об установлении фактов, но признал, что такое требование может быть рассмотрено судом, так как «поскольку требование о признании незаконным ввоза товара на территорию Российской Федерации соединено с иным материально-правовым требованием (о взыскании компенсации), то возникает спор о праве, в связи с чем первое требование подлежит рассмотрению в порядке искового производства».

Мне представляется такая логика правильной. По сути признание судом нарушения осуществляется не само по себе, а только лишь как предпосылка для применения иных способов защиты права. Суд может удовлетворить требование о признании нарушения только в том случае, если удовлетворение такого требования повлечет удовлетворение иных требований — о взыскании компенсации или о прекращении нарушения. Само по себе установление нарушения происходит в процессе судебного разбирательства, и в отрыве от других требований не является способом защиты, а является установлением факта, имеющего значение для дела. Установление же фактов в интересах того или иного лица вне связи с разрешением гражданско-правового спора осуществляется только в прямо предусмотренных законом случаях и не в порядке искового производства.

В наше время истец мог бы воспользоваться другим требованием, предусмотренным ст. 1252 ГК РФ — обязать ответчика опубликовать решение суда о допущенном нарушении. Это бы позволило оповестить потенциальных читателей учебных пособий о том, что именно ответчик заимствовал у истца спорные отрывки, а не наоборот — на такой риск истец указывал в кассационной жалобе.

Но в целом мне все-таки кажется правильным решение, принятое Санкт-Петербургской судебной палатой, а не Сенатом.

Кирилл Саськов

Адвокат
Партнер
Руководитель корпоративной и арбитражной практики

Cкачать VCARD

ПРОЕКТЫ