Бомбоубежище было передано частному лицу
До 1991 г. на балансе государственного предприятия «Саратовский авиационный завод» находилось производственное здание со встроенным объектом гражданской обороны, в подвале которого располагалось защитное сооружение (убежище № 5).
На основании Постановления Совета Министров СССР от 10 января 1991 г. № 19 имущество, входящее в состав этого завода, было передано его работникам. В феврале 1991 г. в ходе приватизации было зарегистрировано коллективное предприятие «Саратовский авиационный завод», которое в соответствии с Распоряжением Государственного комитета РСФСР по управлению госимуществом от 27 мая 1992 г. № 181-р получило свидетельство о собственности на приватизированное имущество.
Позднее данное юрлицо было реорганизовано, из его состава выделилось ОАО «Аэродром “Южный”», которое в мае 2011 г. учредило ООО «Перспектива-2011». В качестве оплаты доли в уставном капитале последнего выступило имущество – здание, в котором находилось убежище № 5. В июле 2011 г. «Перспектива-2011» зарегистрировала право собственности на недвижимость.
Росимущество «узнало» о нарушении права собственности РФ только в 2017 г.
В октябре 2018 г. в Арбитражный суд Саратовской области обратилось Территориальное управление Росимущества в Саратовской области с иском к ООО «Перспектива-2011» о признании права собственности Российской Федерации на убежище и об истребовании его из незаконного владения. Управление пояснило, что о расположении данного объекта гражданской обороны в одном из корпусов бывшего государственного предприятия оно узнало 20 ноября 2017 г. из обращения депутата Государственной Думы Валерия Рашкина.
Истец посчитал, что регистрация права собственности ответчика на нежилое здание, в состав которого входит убежище, нарушает права и интересы Российской Федерации как собственника защитных сооружений, а также права неограниченного круга лиц на защиту жизни, здоровья и на использование средств коллективной и индивидуальной защиты, предусмотренные Законом о защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций.
По мнению управления, включение убежища в состав собственности ответчика было произведено с нарушением требований законодательства, поскольку объекты гражданской обороны могут принадлежать исключительно Российской Федерации. Истец настаивал на том, что фактическим собственником данного имущества осталось государство, а сделки, на основании которых ООО «Перспектива-2011» получило убежище, ничтожны.
Ответчик настаивал на том, что характеристики убежища, представленные истцом, не совпадают с характеристиками здания, находящегося в собственности «Перспективы-2011». Общество утверждало, что является добросовестным приобретателем и что десять защитных сооружений Саратовского авиационного завода были приватизированы в соответствии с действовавшими нормами законодательства в составе единого имущественного комплекса. Дополнительно ответчик заявил о пропуске истцом срока исковой давности.
Первая инстанция удовлетворила виндикационный иск
Для того чтобы выяснить, является ли убежище и часть принадлежащего ООО «Перспектива-2011» здания одним и тем же объектом, АС Саратовской области назначил судебную экспертизу. Сопоставив заключение эксперта с иными доказательствами, первая инстанция установила, что спорное защитное сооружение гражданской обороны и подвал нежилого здания, принадлежащий на праве собственности обществу, – это один и тот же объект.
Проанализировав законодательство, суд пришел к выводу, что как на момент осуществления приватизации, так и на момент отчуждения спорного помещения ответчику защитные объекты гражданской обороны, в том числе убежища, не могли быть приватизированы. На этом основании суд решил, что договор об учреждении ООО «Перспектива-2011» и акт приема-передачи имущества в части передачи убежища в уставный капитал общества являются ничтожными и не влекут правовых последствий, поскольку в рассматриваемом случае спорное помещение из состава федеральной собственности не выбывало.
Первая инстанция отвергла довод ответчика о том, что он является добросовестным приобретателем. «Спорное имущество не подлежало отчуждению не только по причине неуправомоченности отчуждателя, но и ввиду ограниченности в обороте, что, в свою очередь, исключает применение положений ст. 302 ГК РФ», – указано в решении.
Не принял арбитражный суд и ссылку на пропуск срока исковой давности. Применив п. 57 Постановления Пленума ВС, Пленума ВАС от 29 апреля 2010 г. № 10/22, он указал, что в случаях, когда нарушение права истца путем внесения недостоверной записи в ЕГРП не связано с лишением владения, на требования, направленные на оспаривание зарегистрированного права, исковая давность не распространяется.
В итоге иск Управления Росимущества об истребовании убежища из чужого незаконного владения был удовлетворен. «Поскольку решение об истребовании спорного имущества истца является основанием для внесения записи в ЕГРП на спорное имущество, оснований для удовлетворения требований о признании указанного права за истцом у суда не имеется», – пояснила первая инстанция.
Апелляция по-другому обосновала отказ в применении срока исковой давности
Двенадцатый арбитражный апелляционный суд согласился с выводами первой инстанции, однако посчитал, что исковая давность в данном случае применению подлежит. По ее мнению, спорное защитное сооружение, входящее в состав нежилого здания, выбыло из владения Российской Федерации в момент внесения записи в ЕГРП о новом правообладателе.
Суд исходил из того, что течение срока исковой давности по делам об истребовании имущества из чужого незаконного владения следует исчислять с того момента, когда собственник узнал или должен был узнать о том, что имущество выбыло из его владения, и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права. Сославшись на п. 4 Постановления Пленума ВС от 29 сентября 2015 г. № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм ГК РФ об исковой давности», вторая инстанция напомнила, что по требованиям публично-правовых образований в лице уполномоченных органов срок исковой давности исчисляется со дня, когда публично-правовое образование в лице таких органов узнало или должно было узнать о нарушении его прав. При этом информацию об ответчике управление узнало из выписок ЕГРН, с момента получения которых трехлетний срок исковой давности не истек, заключил суд.
Решение первой инстанции было оставлено без изменений.
Суд округа вернул дело на новое рассмотрение
Арбитражный суд Поволжского округа указал, что нижестоящие инстанции не установили, когда спорный объект выбыл из фактического владения РФ и когда уполномоченный орган узнал или должен был узнать об этом. Кассация подчеркнула, что апелляционная инстанция ошибочно отождествила утрату государством владения спорным имуществом с моментом внесения записи о правообладателе в ЕГРП, поэтому не придал правового значения моменту, когда управление узнало или должно было узнать о том, что спорный объект выбыл из владения Российской Федерации и перешел во владение иного лица.
Как указано в постановлении, первым таким владельцем спорного объекта являлось коллективное предприятие «Саратовский авиационный завод», затем – ОАО «Аэродром “Южный”», и только потом – ООО «Перспектива-2011», о чем управление не могло не знать. При этом при смене владельца имущества срок на защиту права собственника, не реализовавшего своевременно право на судебную защиту, не начинает течь заново, напомнил суд. «Поэтому в данном случае по заявленному виндикационному требованию срок давности должен исчисляться с момента, когда имущество перешло во владение коллективного предприятия “Саратовский авиационный завод” при его приватизации, что могло произойти не позднее 1991 г., а не тогда, когда управление узнало о регистрации на него права собственности общества “Перспектива-2011”», – подчеркнула кассация.
Арбитражный суд Поволжского округа обратил внимание нижестоящих инстанций на то, что спорное имущество не было исключено из приватизированного. С момента выкупа государственного имущества и издания распоряжения о выдаче свидетельства о собственности на приватизированное имущество, правопредшественник истца (Государственный комитет по управлению имущество), а значит, и сам истец должен был знать о приобретении заводом спорного сооружения гражданской обороны в частную собственность.
Однако с 1991 г. по 2017 г. ни истец, ни иные органы публичной власти в качестве представителей собственника сооружения гражданской обороны не выступали, не несли обязанности собственника, контроль в отношении спорного сооружения не осуществляли, никаких договоров с заводом или с его последующими собственниками на использование сооружения гражданской обороны как федерального имущества не заключали. «Таким образом, с момента приватизации сооружения гражданской обороны в составе корпуса завода государство лишилось на него права собственности и не осуществляло действий по фактическому владению этим имуществом», – подчеркнула кассация.
Суд добавил, что вопрос о признании права федеральной собственности на спорное сооружение подлежал разрешению по правилам виндикационного иска, к которому нормы об исковой давности применяются. Поэтому ни государственная регистрация права собственности «Перспектива-2011», ни получение управлением информации из ЕГРП в 2017 г. не влияют на определение момента начала течения срока исковой давности по заявленному виндикационному требованию. Кроме того, подчеркнула кассационная инстанция, нижестоящие суды необоснованно проигнорировали доводы ответчика о том, что истец узнал о наличии у спорного имущества статуса самостоятельного объекта гражданской обороны как минимум из решения АС Саратовской области от 13 мая 2009 г. по делу № А57-22602/2008.
С учетом сказанного кассация отменила акты нижестоящих судов и направила дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.
ВС, отказав в виндикации, удовлетворил иск о признании права
Управление Росимущества обжаловало в Судебную коллегию по экономическим спорам ВС РФ лишь постановление АС Поволжского округа. Однако Суд, проверив законность и тех актов, которые заявитель не обжаловал, пришел к выводу, что при рассмотрении данного спора ошибки допустили все нижестоящие инстанции.
По мнению Верховного Суда, управление заявило иск о признании права собственности на недвижимое имущество, в отношении которого в ЕГРН внесена запись о праве собственности ответчика. При этом право собственности Российской Федерации на спорный объект признается юридически действительным при отсутствии государственной регистрации, поскольку оно возникло до вступления в силу Закона о государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним (п. 1 ст. 6 данного акта).
При этом, заметил Суд, на момент заключения договора о передаче имущества, в том числе спорного убежища, в коллективную собственность отсутствовало специальное регулирование процедуры приватизации. Переход права собственности регулировался общими правилами п. 2 ст. 7 Закона о собственности в РСФСР, в соответствии с которым право собственности у приобретателя имущества возникает с момента передачи вещи, если иное не предусмотрено законом или договором.
ВС обратил внимание на то, что первая и апелляционная инстанции установили, что в подвальном помещении здания расположено защитное сооружение гражданской обороны, оборудованное как убежище. «Доказательств выбытия убежища из владения Российской Федерации, какого бы то ни было пользования данным помещением ни ответчиком, ни его правопредшественниками в материалах дела не содержится. Указанный факт исключает как фактическую передачу спорного убежища публичным собственником предприятию и переход права собственности на убежище к предприятию в результате приватизации, так и дальнейшее правопреемство в результате внесения имущества в уставный капитал ответчика», – подчеркнул Суд. Кроме того, добавил он, представители ответчика подтвердили, что с момента внесения здания в уставный капитал ответчика данным помещением не владели и что готовы «произвести отчуждение спорного объекта в пользу Российской Федерации в виде дара или пожертвования».
Относительно возможности рассмотреть ООО «Перспектива-2011» как добросовестного приобретателя ВС РФ отметил, что постановка такого вопроса возможна в ситуации, когда вещь выбыла из владения собственника. В данном же случае Суд решил, что убежище из владения государства не выбывало.
По мнению Суда, первая инстанция сделала обоснованный вывод о том, что в этом деле нарушение права собственности РФ путем внесения недостоверной записи в ЕГРП не связано с лишением владения, и, сославшись на п. 57 Постановления № 10/22, верно признала, что на требования, направленные на оспаривание зарегистрированного права, исковая давность не распространяется. Как указано в определении ВС, у судов, установивших, что, по сути, управление предъявило иск «на восстановление права собственности» государства на спорный объект, не имелось правовых оснований для отказа в иске о признании права собственности, на который исковая давность не распространяется.
При этом ВС согласился с тем, что, поскольку общество не является и никогда не являлось собственником убежища, которое не переходило в его владение, заявленный управлением виндикационный иск удовлетворению не подлежал. На этом основании Верховный Суд отменил акты нижестоящих инстанций и признал право собственности РФ на спорное защитное сооружение.
Эксперты по-разному оценили выводы Верховного Суда
Юрист арбитражной практики юридической фирмы VEGAS LEX Станислав Матюшов полагает, что позицию ВС в данном деле нельзя назвать бесспорной. «Ранее суды по большей части отказывали в виндикации объектов гражданской обороны в связи с пропуском срока исковой давности, несмотря на различные подходы к определению начала его течения. Между тем в первую очередь смущает тот факт, что при предъявлении двух взаимоисключающих требований (виндикационного и о признании права собственности) территориальное управление Росимущества фактически переложило на суд обязанность доказывания ключевого обстоятельства по делу: выбыло ли спорное имущество из фактического владения Российской Федерации или нет», – подчеркнул он.
В то же время эксперт обратил внимание на те особенности дела, в силу которых данное определение Верховного Суда может и не стать практикоопределяющим. «Во-первых, как следует из текста судебных актов, спорный объект гражданской обороны перешел в собственность ООО “Перспектива-11” не по сделке приватизации, совершенной в начале 1991 г. до введения запрета на передачу в частную собственность объектов гражданской обороны, а в середине 2011 г. в результате реорганизации в форме выделения, – отметил Станислав Матюшов. – Во-вторых, по не совсем понятным причинам ответчик, ранее оспаривающий судебные акты, принятые не в его пользу, в заседании Судебной коллегии по экономически спорам подтвердил, что никогда не владел спорным имуществом и готов передать его государству в дар или в виде пожертвования». Последнее, по мнению эксперта, позволило Суду сделать небесспорный вывод о том, что защитное сооружение гражданской обороны не выбывало из владения государства.
Старший юрист практики по недвижимости и инвестициям «Качкин и Партнеры» Вероника Перфильева сообщила, что при рассмотрении виндикационного требования владение или выбытие из него должно быть установлено судом как факт. «Верховный Суд установил факт того, что спорный объект не выбывал из владения Российской Федерации. При этом необходимо отметить, что и правомочие владения в данном случае РФ также не утратила, поскольку право собственности на объект изначально возникло у государства и не переходило ни к ответчику, ни к его правопредшественнику в порядке приватизации», – пояснила она.
По словам Вероники Перфильевой, ВС совершенно верно указал, что в случае ненадлежащего формулирования истцом способа защиты при очевидности преследуемого им материально-правового интереса суд обязан самостоятельно определить, из какого правоотношения возник спор и какие нормы права подлежат применению при разрешении дела, с тем чтобы обеспечить восстановление нарушенного права, за защитой которого обратился истец. Это соответствует положениям АПК РФ, а также ранее высказанным позициям ВАС РФ и самого Верховного Суда РФ, добавила эксперт.
«В теории процессуального права вопрос о том, правомочен ли суд осуществлять “переквалификацию” иска или наводить истца на мысль о необходимости избрания иного способа защиты права, является дискуссионным. Тем не менее действующие нормы процессуального законодательства позволяют это сделать. Как показывает практика, данный подход в целом поддержан судами и, на мой взгляд, служит реализации принципа процессуальной экономии. Однако в рассматриваемом деле требование о признании права собственности, на которое не распространяется исковая давность, было заявлено истцом изначально, в связи с чем “переквалификация” иска Верховным Судом не производилась», – пояснила Вероника Перфильева.
Она отметила, что в целом перспективы рассмотрения спора о признании права собственности РФ или, напротив, права частной собственности на подобную недвижимость зависят от того, будет ли доказано наличие у спорного объекта правового статуса защитного сооружения гражданской обороны (убежища). Если объект является таковым, то он будет признан федеральной собственностью. «Если же по тем или иным основаниям данный факт установлен не будет, например банально в связи с отсутствием необходимых документов, спорный объект, в том числе фактически соответствующий характеристикам защитного сооружения, останется в составе приватизированного имущества (при условии наличия его в плане приватизации) или же будет признан государственной собственностью, приватизация которого возможна установленным законом способом», – заключила юрист.
Екатерина Коробка
Материал опубликован на сайте «Адвокатской газеты» 04.03.2020
