Комментарии в СМИ

Юрист корпоративной и арбитражной практики АБ «Качкин и Партнеры» Анна Васильева комментирует очередное определение ВС, посвященное разграничению сальдирования и зачета.

Как указал Суд, предпочтение отдельному кредитору само по себе не свидетельствует о причинении вреда конкурсной массе и иным кредиторам.

Одна из экспертов «АГ» отметила, что правовая позиция ВС не только повлияет на практику нижестоящих судов, но и на банковскую практику, а залог прав требования станет еще менее привлекательным инструментом обеспечения обязательств. Другая считает, что ценность определения для практики заключается в том, что оно позволяет четко определить предмет доказывания по соответствующей категории споров и делает применение такого инструмента, как зачет, более прозрачным и предсказуемым.
23 июня Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС19-17221 (2) по делу № А40-90454/2018 о признании недействительным зачета встречных требований по договору субподряда.

В сентябре 2015 г. между обществом «Мосгипротранс» и обществом «Инженерная группа “Волга”» был заключен договор субподряда, по условиям которого подрядчик принял на себя обязательство выполнить проектно-изыскательские работы на внешнее электроснабжение, а исполнитель обязался осуществить приемку и оплату работ. «Волга» выступала в качестве подрядчика, а затем она передала свое право требования к «Мосгипротрансу» в залог банку «Открытие».

В июле 2017 г. заказчик отказался от договора и потребовал от «Волги» уплатить штрафную неустойку в общей сумме около 86 млн руб. В ответ подрядчик выразил готовность выплатить 22 млн руб., сославшись на то, что заказчик также нарушил договор, и предложил удержать эту сумму из «гарантийного фонда», т.е. средств, которые еще не были выплачены ему. В сентябре 2017 г. «Мосгипротранс» согласился удержать неустойку и зачесть указанную сумму в счет платы за выполненные работы.

В апреле 2018 г. в отношении «Волги» было возбуждено дело о банкротстве. Конкурсный управляющий посчитал, что произошел зачет встречных требований, имеющий признаки подозрительной сделки, и обратился с заявлением об оспаривании данного зачета. По мнению управляющего, залоговый кредитор (банк) утратил возможность приоритетного погашения своих требований за счет выручки, поступающей в рамках договора, по которому права требования переданы в залог.

Суды первой и апелляционной инстанций удовлетворили заявленные требования. Проверяя оспариваемую сделку на предмет ее недействительности, они основывались на том, что сделка совершена в пределах года до возбуждения дела о банкротстве, в связи с чем к ней подлежат применению правила о неравноценности (п. 1 ст. 61.2 Закона о несостоятельности). Они пришли к выводу, что в результате зачета заказчик получил неравноценное встречное исполнение в виде погашения своих обязательств по финансовым санкциям, которые подлежат погашению после основного долга (п. 3 ст. 137 закона).

Помимо этого суды обратили внимание, что дебиторская задолженность заказчика является предметом залога, в связи с чем банку как залоговому кредиту должно было быть перечислено, по крайней мере, 80% от размера долга с удержанием в конкурсную массу оставшихся 20% в соответствии с положениями ст. 138 Закона о банкротстве. Таким образом, в результате совершенного зачета залоговый кредитор был лишен возможности обратить взыскание на предмет залога, что причинило имущественный вред как банку, так и остальным кредиторам.

Окружной суд оставил без изменения судебные акты, однако заметил, что зачет различных по существу обязательств (неустойка и сумма основного долга) не указывает на неравноценность встречного предоставления. Суд округа согласился с выводами нижестоящих инстанций о том, что в результате совершения оспариваемой сделки был причинен вред имущественным правам залогового кредитора. Стоит отметить, что окружной суд отклонил возражения ответчика о том, что имел место не зачет, а сальдирование, поскольку действия сторон были направлены на преимущественное удовлетворение требований заказчика за счет денежных средств, находящихся в залоге у банка, т.е. направлены на причинение вреда имущественным правам других кредиторов должника.

В кассационной жалобе в Верховный Суд «Мосгипротранс» просил отменить судебные акты нижестоящих инстанций, и Судебная коллегия по экономическим спорам согласилась с его доводами, отметив, что выводы судов, признавших операцию сальдирования недействительной, являлись ошибочными.

Экономколлегия согласилась с выводом окружного суда о том, что зачет неустойки против основного долга сам по себе не означает неравноценность встречного предоставления и потому в этой части конкурной массе не мог быть причинен вред. В то же время Верховный Суд посчитал ошибочными выводы суда округа о наличии вреда в той мере, в которой, по его мнению, залоговый кредитор был лишен возможности приоритетного погашения своего требования, т.е., по мнению ВС, нельзя мотивировать причинение вреда кредиторам лишь тем, что одному из них оказано предпочтение. «В противном случае специальный состав недействительности, предусмотренный ст. 61.3 Закона о банкротстве, был бы лишен смысла, будучи полностью поглощенным положениями ст. 61.2 данного закона, что очевидно не соответствует целям законодательного регулирования», – отмечено в определении.

Суд напомнил, что на уровне ВС сложилась устойчивая судебная практика по вопросу отграничения зачета от сальдирования (определения от 29 января 2018 г. № 304-ЭС17-14946; от 12 марта 2018 г. № 305-ЭС17-17564; от 2 сентября 2019 г. № 304-ЭС19-1174 и пр.).

Как пояснил Суд, сальдирование действует тогда, когда в рамках одного договора определяется завершающая обязанность сторон при прекращении договорных отношений полностью либо их отдельного этапа. В данном случае, по мнению ВС, имел место механизм сальдирования, поскольку заказчик не получил какое-либо предпочтение: причитающуюся подрядчику итоговую денежную сумму уменьшил сам подрядчик своим ненадлежащим исполнением основного обязательства, а не заказчик, констатировавший расчетную операцию сальдирования (Определение от 8 апреля 2021 г. № 308-ЭС19-24043 (2, 3)). Соответственно, в подобной ситуации не возникают встречные обязанности, а формируется лишь единственная завершающая обязанность одной из сторон договора.

ВС отметил, что несмотря на то, что в переписке сторон произведенная операция была указана как зачет, на самом деле произошло удержание суммы неустойки из средств, которые общество как заказчик должно было выплатить подрядчику за выполненные работы. Конкурсный управляющий и банк в нарушение положений ст. 65 АПК РФ названный довод не опровергли. Таким образом, посчитала Экономколлегия, у судов имелись основания для квалификации осуществленной операции как сальдирования.

В связи с вышеперечисленным Суд пояснил, что при сальдировании не возникают встречные обязанности сторон, т.е. подрядчик не становится кредитором в отношении заказчика в части вычтенной суммы, у него отсутствует соответствующее право требования. Именно поэтому обстоятельство того, что в отношениях заказчика и подрядчика произошло сальдирование, не вредит кредитору – он и так не мог претендовать на данные денежные средства. Таким образом, ВС отменил решения нижестоящих инстанций и отказал в удовлетворении требований конкурсного управляющего.

Юрист корпоративной и арбитражной практики АБ «Качкин и Партнеры» Анна Васильева считает, что в рассматриваемом определении выражено сразу несколько позиций по важным и крайне актуальным для практики вопросам. Так, по ее мнению, Верховный Суд РФ в очередной раз подтвердил свою позицию о том, что сальдирование встречных предоставлений по договору подряда не является зачетом, осуществление которого запрещено в банкротстве. Эксперт находит примечательным то, что в определении произведено сальдирование штрафной неустойки и основного долга, хотя ранее ВС признавал возможность сальдирования зачетной неустойки и основного долга по договору подряда (Определение ВС от 29 августа 2019 г. № 305-ЭС19-10075 по делу № А40-151644/2016).

Она обратила внимание на позицию Верховного Суда о том, что сальдирование возможно и в том случае, если право требования находится в залоге. По мнению Анны Васильевой, данный подход справедлив, поскольку сальдирование по своей сути не является сделкой, а происходит автоматически в силу того, что подрядчик ненадлежащим образом исполнил свои обязательства и тем самым уменьшил причитающуюся ему сумму оплаты, и представляет собой определение завершающей обязанности одной из сторон. «Можно спорить с теми основами сальдирования, которые закладывает ВС, рассуждать о том, что правило о запрете зачета в банкротстве необходимо отменить, однако сложившаяся практика Верховного Суда показывает, что концепция сальдирования применима, и это не может не учитываться участниками гражданского оборота», – поделилась юрист.

Анна Васильева считает, что подобная правовая позиция Верховного Суда не только повлияет на практику нижестоящих судов, но и на банковскую практику. По словам эксперта, залог прав требования станет еще менее привлекательным инструментом обеспечения обязательств.

Она также обратила внимание, что Судебной коллегией высказана важная и, на ее взгляд, правильная позиция о том, что оказание предпочтения отдельному кредитору само по себе еще не свидетельствует о причинении конкурсной массе (иным кредиторам) вреда. «Законом о банкротстве предусмотрены различные составы недействительности сделок, которые должны между собой четко разграничиваться. Иное толкование, на мой взгляд, направлено только на необоснованное расширение периода подозрительности», – заключила Анна Васильева.

Адвокат АП г. Москвы Ольга Борисенко указывает, что рассматриваемый кейс является логическим продолжением позиции Верховного Суда относительно разграничения в банкротстве зачета и сальдирования, которая фактически полностью изменила ранее сложившуюся судебную практику. Так, адвокат заметила, что до 2018 г. суды вне зависимости от того, производился зачет в рамках одного договора и по однородным обязательствам либо в рамках разных договоров и по разнородным обязательствам, массово признавали все зачеты недействительными. «Такой подход делал использование зачета крайне рискованным инструментом в том случае, если на момент зачета один из контрагентов находился в затруднительном финансовом положении, а впоследствии впадал в банкротство», – пояснила эксперт.

Ольга Борисенко напомнила, что в 2018 г. ВС РФ впервые высказался о том, что необходимо отграничивать зачет от сальдирования, которое имеет место в рамках одного или нескольких взаимосвязанных договоров и по своей сути представляет собой осуществление арифметических (расчетных) операций с целью определения лица, на которого возлагается завершающее исполнение по обязательству.

Кроме того, адвокат отметила, что анализируемый кейс интересен тем, что в нем ситуация осложнялась наличием залога права требования подрядчика-банкрота к заказчику в пользу банка. Так, Ольга Борисенко указывает, что Верховный Суд в данном случае выразил две позиции: «Во-первых, ВС указал, что де юре сделка оспаривается именно как неравноценная, причинившая вред кредиторам, но в рассматриваемом деле сальдирование не было неравноценным. Во-вторых, ВС обратил внимание, что де факто причинение вреда кредиторам все нижестоящие суды обосновали тем, что в результате сальдирования именно заказчик, а не банк получил предпочтение, хотя в рассматриваемом случае сальдирование произошло ранее, чем за 6 месяцев до банкротства (именно такие временные рамки установлены для оспаривания в банкротстве сделки с предпочтением), что исключает возможность оспаривания его как сделки с предпочтением».
По мнению Ольги Борисенко, ценность данного определения ВС для практики заключается в том, что оно позволяет четко определить предмет доказывания по соответствующей категории споров и делает применение такого инструмента, как зачет, более прозрачным и предсказуемым.

Анжела Арстанова

Материал опубликован на сайте РБК 13.07.2021