Комментарии в СМИ

«ВС разрешил вопрос о том, может ли одна из сторон отказаться от исполнения договора в рамках условий «Take or Pay»

Юрист корпоративной и арбитражной практики «Качкин и Партнеры» Анна Васильева разъясняет особенности применения договора на условиях «take or pay».

Верховный Суд пояснил, что отсутствие в российском законодательстве специального регулирования указанных условий не дает судам оснований игнорировать их, особенно если это касается предпринимательской деятельности.

По мнению одного из экспертов, при рассмотрении дела ВС «сделал реверанс» в сторону нормализации предпринимательского, коммерческого и инвестиционного российского климата. Другая считает, что проблема заключается в том, что отечественный правопорядок на ближайшее время фактически лишился возможности применения экономически выгодной договорной модели «Take or Pay».
Верховный Суд РФ в Определении от 20 августа № 305-ЭС21-10216 по делу № А40-328885/2019 посчитал, что, отказавшись от исполнения договора, заказчик действовал в рамках полномочий, предоставленных ему законом.

Условия «Take or Pay»

ООО «ОТЭКО-Портсервис» осуществляло перевалку сыпучих грузов и реализовывало инвестиционный проект по строительству Таманского терминала навалочных грузов в морском порту Тамань. Компания «Капробен» занималась торговлей углем.

26 февраля 2019 г. «ОТЭКО-Портсервис» (оператор) и «Капробен» (заказчик) заключили договор, по условиям которого оператор гарантировал заказчику за согласованное в договоре вознаграждение выполнение c июля 2019 г. по декабрь 2023 г. комплекса работ и услуг в отношении экспедирования, перевалки, хранения и накопления каменных углей, перемещаемых за рубеж, а также других работ и услуг в процессе перевалки. Заказчик, в свою очередь, обязался своевременно поставлять оператору уголь для перевалки в соответствующих объемах в рамках условия «Take or Pay» («бери или плати») и оплатить вознаграждение. Под термином «Take or Pay» стороны договорились понимать обязательство заказчика по отгрузке гарантированного годового объема угля с корреспондирующей обязанностью заказчика оплатить стоимость перевалки непоставленного объема. Согласно договору заказчик мог освободиться от данного обязательства в части объема угля, не предъявленного к перевалке, в случае отсутствия его вины, однако на недопоставленный по вине заказчика объем насчитывалась неустойка.

В договоре также были установлены условия о его досрочном расторжении по требованию одной из сторон. Так, в частности, заказчик имел право расторгнуть его только в случае нарушения оператором обязательств по договору в части неподтверждения отгрузки груза в установленных объемах и в определяемый срок, а также в части обязательств по своевременной приемке угля. В этом случае заказчик освобождался от обязательства по условию «Take or Pay».

Отказ заказчика от исполнения договора

12 сентября 2019 г. заказчик письменно уведомил оператора, что, руководствуясь ст. 450.1, 782 ГК РФ, отказывается от исполнения договора и считает его расторгнутым, а отношения сторон – прекращенными с момента получения контрагентом данного уведомления. Позднее заказчик пояснил, что отказ был связан с неблагоприятной для него конъюнктурой цен на рынке угля.

В ответ оператор направил заказчику претензию, указав, что право на подобный отказ не предусмотрено ни условиями договора, ни законом, а затем обратился в арбитражный суд, настаивая на признании одностороннего отказа от исполнения договора незаконным.

18 августа 2020 г. АС г. Москвы удовлетворил исковые требования. Суд квалифицировал договор как смешанный, что не давало возможности применить нормы о договоре возмездного оказания услуг, и ст. 782 ГК в частности. Общие нормы ГК об обязательствах (ст. 309, 310, 450, 717, 782, 1010), как и условия договора, как посчитал суд, не предоставляли ответчику право в одностороннем порядке отказаться от исполнения договора.

Постановлением апелляционного суда от 3 ноября 2020 г., устоявшим в кассации, решение первой инстанции было отменено, в удовлетворении исковых требований отказано. Апелляционный и кассационный суды пришли к выводу, что спорным договором урегулированы правоотношения по возмездному оказанию услуг, и ответчик правомерно воспользовался правом на немотивированный односторонний отказ от исполнения договора, предоставленным п. 1 ст. 782 ГК, независимо от договоренности сторон об ином. Суды, сославшись на п. 3 ст. 421, абз. 1 ст. 806, ст. 904 и п. 1 ст. 782 ГК, отметили, что даже при квалификации договора как смешанного, содержащего элементы договоров экспедирования, хранения и др., нормативное регулирование каждого из этих элементов позволяло заказчику немотивированно отказаться от договора в одностороннем порядке.

Суды также обратили внимание, что российское законодательство не регулирует договорную конструкцию с условием «Take or Pay» и правовые последствия ее применения. В то же время данный принцип не ограничивает заказчика в праве отказаться от исполнения договора. Кроме того, суды отметили, что негативные последствия расторжения договора, возникшие у истца, подлежат устранению через возмещение расходов, фактически понесенных им в целях исполнения договора.

ВС проанализировал условия договора

Впоследствии ООО «ОТЭКО-Портсервис» обратилось в Верховный Суд с кассационной жалобой, в которой просило отменить постановления судов апелляционной и кассационной инстанций и оставить в силе решение первой инстанции. В своих доводах заявитель жалобы указал на несостоятельность вывода судов о правомерности действий компании-заказчика.

Заявитель полагал, что, нарушив ст. 309, 310, 421, 450 ГК и принцип свободы договора, суды позволили заказчику игнорировать договоренности сторон об условиях одностороннего отказа от исполнения договора, произвольно выйти из него и тем самым незаконно и в ущерб контрагенту освободиться от обязательства по выплате установленной договором компенсации.

Изучив материалы дела, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС напомнила, что по общему правилу право на односторонний отказ от исполнения обязательства, связанного с осуществлением всеми его сторонами предпринимательской деятельности, допускается в случаях, предусмотренных ГК, другими законами, иными правовыми актами или договором (п. 2 ст. 310 Кодекса).

ВС указал, что положения п. 1 ст. 782 ГК действительно позволяют заказчику в любой момент немотивированно отказаться от исполнения договора. Реализовав это право посредством уведомления оператора, заказчик действовал в рамках полномочий, предоставленных ему законом.

При этом ВС согласился с выводами нижестоящих судов о том, что правоотношения по условию «Take or Pay» в общем виде прямо не урегулированы российским законодательством. В то же время, ссылаясь на ст. 1 и 421 ГК, он пояснил, что отсутствие в российском законодательстве специального регулирования не ограничивает стороны в праве создавать различные договорные конструкции и не дает судам оснований игнорировать такие условия договора, особенно если это касается предпринимательской деятельности. «Уяснение смысла спорного условия и правовых последствий его применения может осуществляться судами применительно к ст. 431 ГК РФ о толковании договора. К тому же правовое регулирование, близкое к указанной модели, содержится в некоторых нормативных правовых актах российского законодательства (например, п. 5 и 16 Правил поставки газа в РФ, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 5 февраля 1998 г. № 162)», – отмечается в определении.

ВС подчеркнул, что по своей правовой природе условие «Take or Pay», включенное сторонами спора в договор, состоит из двух обособленных, но тесно связанных между собой обязательств. Первое («take», или «бери») предполагает наличие у заказчика (покупателя) субъективного права получить от другой стороны (исполнителя, поставщика) определенный объем характерного исполнения за конкретный период времени, в то время как другая сторона обязана это исполнение предоставить. В рамках второго обязательства («pay», или «плати») субъективное право принадлежит уже другой стороне (исполнителю, поставщику) и может быть ею реализовано независимо от осуществления контрагентом своего права в рамках первого обязательства. Таким образом, контрагент обязан заплатить оговоренную в соглашении сумму, даже если не получил характерное исполнение со стороны исполнителя.

Верховный Суд указал, что, разрешая вопрос о допустимости отказа от договора, заключенного с условием «Take or Pay», необходимо исходить из того, что каждая из сторон вправе заявить об отказе от реализации принадлежащего ему субъективного права (но не обязанности), так как осуществление права находится полностью в ее воле. В связи с этим он определил, что ограничение заказчика в праве на немотивированный отказ от исполнения договора недопустимо, так как это противоречило бы как нормативному правовому регулированию (п. 1 ст. 782 ГК), так и сути правоотношений сторон, поскольку ни закон, ни договор не могут понудить заказчика вопреки его воле получать услуги оператора. Исходя из этого, выводы судов о допустимости отказа заказчика от договора правомерны.

Однако, отметил ВС, отказ заказчика от права получать услугу (обязательство «бери») сам по себе не мог устранять имевшиеся у него платежные обязанности по отношению к исполнителю (обязательство «плати»). Суд пояснил, что в рамках договорной модели «Take or Pay» при отказе заказчика от получения характерного предоставления (от обязательства «бери») исполнение им обязанности в рамках обязательства «плати» может быть оценено как плата за отказ от договора, исчисляемая из согласованного сторонами периода действия этого условия.

Обращаясь к п. 16 Постановления Пленума ВС от 22 ноября 2016 г. № 54, Суд указал, что согласно п. 3 ст. 310 ГК обязанность по выплате указанной в нем денежной суммы возникает у стороны в результате осуществления права на односторонний отказ от исполнения обязательства – то есть в результате расторжения договора. Если иное не предусмотрено законом или договором, с момента отказа первоначальное обязательство прекращается и возникает обязательство по выплате определенной денежной суммы.
Таким образом, Верховный Суд подчеркнул, что выводы судов о том, что негативные для истца последствия расторжения договора могут быть устранены посредством возмещения фактически понесенных в целях исполнения договора расходов, сделаны без учета договоренностей сторон и согласованной ими модели взаимоотношений.

ВС обратил внимание, что оператор, с одной стороны, не имел права понудить заказчика к пользованию своими услугами, а с другой – не утратил право на получение согласованных в договоре платежей при доказанности таковых. К тому же, как следует из объяснений сторон, именно к понуждению заказчика компенсировать расходы оператора на договорных условиях по существу и сводился правовой интерес истца, в том числе в рамках реализации условия «Take or Pay».

Верховный Суд заметил, что имущественные права оператора отказом от договора не нарушались, в связи с чем не имелось оснований для признания отказа недействительным. При этом вопрос соблюдения условий выхода из договорных отношений и размера соответствующей компенсации не являлся предметом данного спора.

В связи с этим Верховный Суд заключил, что указание в судебных актах на то, что негативные последствия отказа компании-заказчика от договора могут быть устранены посредством возмещения фактически понесенных расходов, подлежит исключению из мотивировочной части апелляционного и кассационного постановлений, так как оно может быть воспринято как предрешающее вопрос о допустимом объеме правопритязаний оператора к заказчику.

Эксперты оценили выводы Суда

Адвокат АП Московской области Филипп Шишов считает, что, отчасти являясь несовершенством российской правовой системы, отсутствие юридической договорной конструкции, не позволяющей расторгнуть договор поставки в случаях, предусмотренных законодательством, не в полной мере позволяет предприятиям планировать объемы производимой и сбываемой продукции и рассчитывать на определенную стабильную прибыль, производя капиталовложения.

При этом эксперт отметил, что российское законодательство не лишает предпринимателей права указывать в заключенных договорах конкретную правовую систему государства, законодательство которого используется при регулировании правоотношений сторон (например, Нидерландов, где эта конструкция впервые была изобретена при добыче газа и его реализации потребителям).

Филипп Шишов обратил внимание, что в данном деле ВС «сделал своеобразный реверанс» в сторону нормализации предпринимательского, коммерческого и инвестиционного климата России.

Эксперт напомнил, что конструкция «Take or Pay» является общепризнанной в мире системой взаимодействия поставщиков и заказчиков, содержащей конкретный юридической смысл. «Это своеобразная форма фьючерса, только не на бирже, а непосредственно между контрагентами, поэтому отказ от нее и запрет российскими судами на ее использование может замедлить развитие отдельных отраслей экономики и снизить их конкурентоспособность на мировом рынке», – резюмировал он.

Юрист корпоративной и арбитражной практики «Качкин и Партнеры» Анна Васильева отметила актуальность проблемы, затронутой ВС. «В данном контексте анализ Верховным Судом положений о свободе договора и ее пределах видится бессмысленным, ведь в конечном счете это деформирует волю сторон, согласившихся на условие «Take or Pay», и применяет к их отношениям чуждую в данном случае правовую конструкцию платы за односторонний отказ от исполнения договора», – считает эксперт.

По ее мнению, правовая позиция, изложенная в определении, может привести к отказу от конструкции «Take or Pay» на практике, так как она попросту будет нарушать баланс интересов сторон договора и позволять одной из них освобождаться полностью или частично от исполнения денежных обязательств перед контрагентом.

Теперь участникам рынка придется выбирать другие юридические конструкции, позволяющие избежать имущественных потерь в результате неиспользования контрагентом принадлежащих ему правовых возможностей, полагает Анна Васильева.

«Между тем «Take or Pay» является удачным примером договорной конструкции, позволяющей перекладывать риски имущественных потерь на сторону договора, которая в силу внутренних причин не способна осуществлять эффективное экономическое планирование своих действий», – добавила она.

Эксперт полагает, что если бы Верховный Суд воспринял обязательство «pay» как плату за возможность использования мощностей портового оператора, – то есть как договорное денежное обязательство (о чем и договаривались стороны при заключении договора), – оператор мог бы претендовать на взыскание всей оставшейся платы по договору, вне зависимости от размера выполненного со своей стороны предоставления. «Рискну предположить, что ключевой стратегией заказчика при предъявлении ему требований со стороны портового оператора об уплате «платы за односторонний отказ от договора» будет доказывание пресловутого «очевидного несоответствия» размера этой денежной суммы неблагоприятным последствиям, вызванным отказом от исполнения обязательства или изменением его условий», – заключила Анна Васильева.

Анжела Арстанова

Материал опубликован на сайте «Адвокатской газеты» 31.08.2021

Кирилл Саськов

Адвокат
Партнер
Руководитель корпоративной и арбитражной практики

Cкачать VCARD
Кирилл Саськов

Адвокат
Партнер
Руководитель корпоративной и арбитражной практики

Cкачать VCARD

ПРОЕКТЫ