Комментарии в СМИ

Руководитель группы по банкротству «Качкин и Партнеры» Александра Улезко анализирует выводы Верховного Суда РФ о том, что вину членов совета директоров должника следует устанавливать при рассмотрении дела по существу.

Как пояснил Суд, в рассматриваемом деле следовало определить степень вовлеченности каждого из членов совета директоров в процесс вывода спорного актива и их осведомленности о причинении этим значительного вреда его кредиторам.

По мнению одного эксперта «АГ», с большинством выводов Верховного Суда трудно не согласиться, но одно его разъяснение крайне опасно, поскольку оно не соответствует ст. 61.10 Закона о банкротстве и может повлечь необоснованное привлечение членов совета директоров к субсидиарной ответственности. Другой отметил, что в рассматриваемом деле ВС РФ исправил ошибки нижестоящих судов, которые почему-то не учли предусмотренные Законом о банкротстве основания для признания лица контролирующим должника и причинно-следственную связь между действиями таких лиц и наступлением объективного банкротства должника.

15 июня Верховный Суд вынес Определение № 307-ЭС19-18723(2,3) по делу о привлечении к субсидиарной ответственности бывших членов совета директоров организации-банкрота, купивших долю в обществе другой компании накануне банкротства своего общества.

Три инстанции отказались привлекать к субсидиарной ответственности членов совета директоров должника

20 июля 2016 г. совет директоров ООО «Теплоучет» в составе Максима Арефьева, Алексея Дыдычкина, Дмитрия Ковалёва и Бориса Лапенка принял решение обратиться в адрес ООО «Управляющая компания “Сварог”» с заявлением о принятии общества в состав его участников. В этой связи общество купило долю в уставном капитале УК в размере 57,0717% и внесло в капитал последней права требования на сумму в 867 млн руб. к ГУП «Топливно-энергетический комплекс Санкт-Петербурга» и обществу «ИТБ». Стоимость переданных прав была определена в 610 млн руб.

Уже на следующий день арбитражный суд возбудил процедуру банкротства в отношении ООО «Теплоучет». Спустя несколько месяцев организацию признали банкротом в упрощенном порядке.

Полагая, что банкротство должника было вызвано действиями членов совета директоров как контролирующих его лиц, конкурсный кредитор в лице ГУП обратился в суд с требованием о привлечении их к субсидиарной ответственности и заявил ходатайство о привлечении к участию в обособленном споре УК в качестве соответчика.

В частности, заявитель утверждал о том, что согласно отчету об оценке рыночная стоимость доли в уставном капитале компании в размере 57,0717% составила 367 млн руб. В результате совершения этой сделки должник утратил возможность истребования реальной ко взысканию дебиторской задолженности и удовлетворения за ее счет требований кредиторов должника с учетом финансового состояния предприятия, размера и ликвидности его активов, не получив при этом взамен равноценного встречного предоставления. По мнению ГУП, действия ответчиков по совершению этой сделки повлекли банкротство должника.

Три судебные инстанции отказали в удовлетворении таких требований под предлогом недоказанности совокупности условий для наступления субсидиарной ответственности упомянутых лиц по обязательствам должника. Суды указали, что в результате совершения сделки по внесению вклада в уставный капитал компании финансовое состояние должника не изменилось.

Они также сослались на отсутствие доказательств о том, что действительная стоимость дебиторской задолженности предприятия на момент ее передачи в уставный капитал компании эквивалентна размеру самих требований. При этом приобретенная должником доля участия в компании впоследствии была включена в конкурсную массу. Отказывая в ходатайстве о привлечении УК к участию в обособленном споре в качестве соответчика, суды указали на недоказанность наличия у нее статуса контролирующего лица.

В своих кассационных жалобах в Верховный Суд ГУП и АО «БМ-Банк» сослались на существенные нарушения норм права.

ВС вернул дело на новое рассмотрение

Изучив материалы дела № А56-26451/2016, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ напомнила, что контролирующие должника лица могут быть привлечены к субсидиарной ответственности, если их виновное поведение привело к невозможности погашения задолженности перед кредиторами должника.

При установлении того, повлекло ли поведение ответчиков банкротство должника, необходимо учитывать ряд обстоятельств:

• наличие у ответчика возможности существенно влиять на деятельность должника (что, например, исключает из круга, к примеру, потенциальных ответчиков рядовых сотрудников, менеджмент среднего звена, миноритарных акционеров, при условии, что формальный статус этих лиц соответствует их роли и выполняемым функциям);
• реализация ответчиком соответствующих полномочий привела (ведет) к негативным для должника и его кредиторов последствиям, а масштаб негативных последствий соотносится с масштабами деятельности должника, т.е. способен кардинально изменить структуру его имущества в качественно иное – банкротное – состояние. При этом не могут быть признаны в качестве оснований для субсидиарной ответственности действия по совершению хотя и невыгодных, но несущественных по своим размерам и последствиям для должника сделок;
• ответчик является инициатором такого поведения и (или) потенциальным выгодоприобретателем возникших негативных последствий.

В рассматриваемом деле, подчеркнул Суд, ответчики являлись бывшими членами совета директоров, т.е. в силу имевшегося у них статуса могли существенно влиять на деятельность должника, и доказательства обратного отсутствуют. Настаивая на привлечении ответчиков к субсидиарной ответственности, ГУП указывал, что они одобрили сделку по внесению вклада в уставный капитал УК со ссылкой на наличие в этой сделке признаков подозрительной (неравноценной) сделки, предусмотренных п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве. Бремя опровержения таких доводов заявителя должно было перейти на ответчиков, что не было учтено судами при рассмотрении спора, которые проигнорировали ряд доводов и доказательств ГУП. Кроме того, нижестоящие инстанции сослались на отчет конкурсного управляющего об оценке рыночной стоимости доли в уставном капитале компании, хотя указанная в нем стоимость определена по состоянию на 30 августа 2017 г., а не на дату спорной сделки.

Верховный Суд добавил, что ответчики являлись членами совета директоров должника, а такой статус для целей привлечения лица к субсидиарной ответственности предполагает наличие возможности оказывать существенное влияние на деятельность должника. В то же время одобрение одним из членов совета директоров (либо иного коллегиального органа) существенно убыточной сделки само по себе не является достаточным для констатации его вины в невозможности погашения требований кредиторов и привлечения его к субсидиарной ответственности. К ответственности подлежит привлечению то лицо, которое инициировало совершение подобной сделки и (или) получило (потенциальную) выгоду от ее совершения. Соответственно, надлежало также определить степень вовлеченности каждого из ответчиков в процесс вывода спорного актива должника и их осведомленности о причинении данными действиями значительного вреда его кредиторам, что судами не было сделано.

Как пояснил Суд, вопрос о наличии подобного статуса является предметом исследования при рассмотрении требования по существу, а не при разрешении ходатайства процессуального характера. При этом суд должен оценить доводы лица, заявляющего подобное ходатайство, по внешним первичным признакам на предмет того, имеет ли потенциальный ответчик отношение к спору.

В рассматриваемом обособленном споре ГУП, в частности, отмечало, что один из бывших членов совета директоров ООО «Теплоучет» впоследствии являлся руководителем УК, поэтому ее стоило привлечь в качестве соответчика. В этой связи Верховный Суд отменил судебные акты нижестоящих судов и вернул дело на новое рассмотрение первой инстанции.

Эксперты «АГ» оценили выводы Суда

Адвокат юридической фирмы INTELLECT, арбитражный управляющий Сергей Гуляев полагает, что ВС РФ сделал верные выводы с учетом предмета доказывания, установленного для определения статуса контролирующего должника лица и привлечения таких лиц к субсидиарной ответственности. В определении точно обозначены признаки привлечения контролирующего лица к субсидиарной ответственности, предусмотренные ранее действующей ст. 10 Закона о банкротстве и получившие свое развитие в его гл. III.2.

По словам эксперта, совет директоров обладает всеми названными признаками и одобрение им сделок, которые повлекли неплатежеспособность должника, безусловно является основанием для привлечения к субсидиарной ответственности. «Выводы ВС РФ в этом судебном акте нельзя назвать революционными, им была проведена “работа над ошибками” нижестоящих судов, которые почему-то не учли предусмотренные Законом о банкротстве основания для признания лица контролирующим должника и причинно-следственную связь между действиями таких лиц и наступлением объективного банкротства должника», – полагает Сергей Гуляев.

Руководитель группы по банкротству «Качкин и Партнеры» Александра Улезко поддержала большую часть выводов Верховного Суда. «Для привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих лиц определяющим в данном случае будет то, получил ли должник равноценное встречное предоставление за передачу дебиторской задолженности в качестве вклада в уставный капитал. Важно, что в судебных актах судов нижестоящих инстанций указано, что дебиторская задолженность находилась в залоге. Несмотря на то что Верховный Суд РФ не приводит данный довод, на мой взгляд, он является существенным, так как влияет на рыночную стоимость дебиторской задолженности, которая является одним из главных обстоятельств (наряду с рыночной стоимостью полученной должником доли), подлежащих установлению на момент совершения сделки, приведшей, по мнению заявителей, к банкротству компании. В любом случае все это предстоит оценить судам при повторном рассмотрении дела», – полагает она.

Эксперт назвала интересной позицию Верховного Суда в части отнесения членов совета директоров к контролирующим лицам. «В определении указано, что члены совета директоров “в силу имевшегося у них статуса имели возможность оказывать существенное влияние на деятельность должника”, в то время как “доказательств обратного не представлено”. На первый взгляд, можно предположить, что ВС РФ указывает на наличие опровержимой презумпции отнесения члена света директоров к контролирующим лицам. Такая позиция крайне опасна, поскольку не соответствует ст. 61.10 Закона о банкротстве и может повлечь необоснованное привлечение членов совета директоров к субсидиарной ответственности», – убеждена Александра Улезко.

Она добавила, что статус контролирующего лица предполагает не просто возможность отказывать существенное влияние на деятельность должника, а возможность давать обязательные указания и определять деятельность должника. «Более того, из п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве не следует, что член совета директоров по умолчанию относится к контролирующим лицам, поскольку совет директоров не является исполнительным органом. Предполагается, что член совета директоров (как и любое иное лицо, даже не занимающее никой должности в органах управления) может определять действия должника, но при условии установления судом извлечения им выгоды из незаконного или недобросовестного поведения руководителя должника. Данная презумпция закреплена в подп. 3 п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве», – пояснила эксперт.

Александра Улезко отметила: практика нижестоящих судов придерживается позиции, что сама должность члена совета директоров не предполагает презумпцию наличия контроля (см., например, постановления Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 13 декабря 2019 г. № Ф04-5986/2016 по делу № А81-5638/2015; Восьмого арбитражного апелляционного суда от 27 августа 2019 г. № 08АП-5062/2019 по делу № А81-5638/2015 и др.). «Безусловно, член совета директоров может быть привлечен к субсидиарной ответственности, но при условии доказанности как статуса контролирующего лица, который не предполагается по умолчанию, так и совершения им действий, которые стали причиной невозможности удовлетворения требований кредиторов», – полагает она.

По мнению эксперта, в судебном акте не указано, что члены совета директоров относятся к контролирующим лицам, пока не доказано обратное. «Верховный Суд ссылается на оказание членами совета директоров существенного влияния на деятельность должника, а это отличается от возможности определять действия должника, что предполагает статус контролирующего лица. Полагаю, такая позиция высшей судебной инстанции не исключает необходимость доказывать наличие контроля над должником членами совета директоров при привлечении их к субсидиарной ответственности. В определении по делу АО “Теплоучет” Верховный Суд отмечает, что к ответственности подлежит привлечению то лицо, которое инициировало совершение существенно убыточной сделки и (или) получило (потенциальную) выгоду от ее совершения. Это относится уже к основаниям привлечения членов совета директоров к субсидиарной ответственности, но имеет существенное значение и при определении статуса контролирующего лица», – подытожила Александра Улезко.

Зинаида Павлова

Материал опубликован на сайте «Адвокатской газеты» 10.07.2020