Блог

Александра Улезко, руководитель группы по банкротству «Качкин и Партнеры», комментирует рассмотренное Верховным Судом РФ дело относительно презумпции наличия статуса контролирующего лица у члена совета директоров.

В определении СК ЭС Верховного Суда РФ от 22.06.2020 № 307-ЭС19-18723 (2,3) (https://kad.arbitr.ru/Document/Pdf/b34cd2b8-90d7-4108-880f-e25f509c18d0/8e7e7c88-f5c0-40c9-8660-9f74ea668982/A56-26451-2016_20200622_Opredelenie.pdf?isAddStamp=True) есть много выводов, с которыми трудно не согласиться. Подробно фабулу дела излагала коллега в своем блоге (https://is.gd/i9tuXU), поэтому повторяться не буду. Действительно, судам нижестоящих инстанций предстоит разобраться в том, получил ли должник равноценное встречное предоставление за передачу дебиторской задолженности в качестве вклада в уставный капитал, являлась ли эта сделка для должника значимой и существенно убыточной, и какую роль в совершении данной сделки играл каждый из членов совета директоров. Не вызывают сомнений выводы Верховного Суда РФ о том, что вопрос о статусе контролирующего лица ООО «УК «Сварог» должен решаться при рассмотрении дела по существу, а не ходатайства о привлечении соответчика.

Примечательно в деле другое, а именно позиция Верховного Суда РФ в части отнесения членов совета директоров к контролирующим лицам. Возникают опасения, что доводы, изложенные в определении, будут толковаться в смысле наличия по умолчанию у членов совета директоров статуса контролирующего лица. Я надеюсь, что этого не случится, поскольку такое толкование не соответствует ст. 61.10 Закона о банкротстве и может повлечь если не необоснованное привлечение членов совета директоров к субсидиарной ответственности, то как минимум необоснованное возложение на них чрезмерного бремени доказывания. Интересно услышать мнение коллег об их восприятии и последствиях для практики данного акта Верховного Суда РФ.

В определении указано, что члены совета директоров «в силу имевшегося у них статуса имели возможность оказывать существенное влияние на деятельность должника», в то время как «доказательств обратного не представлено». На первый взгляд кажется, что Верховный Суд РФ указывает на наличие опровержимой презумпции отнесения члена совета директоров к контролирующим лицам. Однако он ссылается на возможность члена совета директоров оказывать существенное влияние на деятельность должника как на один из критериев при установлении того, повлекло ли поведение ответчиков банкротство должника. Действительно, статус контролирующего лица предполагает не просто возможность отказывать существенное влияние на деятельность должника, а возможность давать обязательные указания и определять деятельность должника. Из п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве не следует, что член совета директоров по умолчанию относится к контролирующим лицам, поскольку совет директоров не является исполнительным органом. Предполагается, что член совета директоров (как и любое иное лицо, даже не занимающее никакой должности в органах управления) может определять действия должника, но при условии установления судом извлечения им выгоды из незаконного или недобросовестного поведения руководителя должника. Данная презумпция закреплена в подп. 3 п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве. Вероятно, в определении по делу АО «Теплоучет» имеется в виду как раз эта презумпция, поскольку далее в определении применительно к двум другим критериям речь идет именно об извлечении выгоды от совершенной сделки членами совета директоров. Но об этом приходится догадываться, поскольку в этой части мотивы направления дела на новое рассмотрение выглядят довольно запутанными.

Практика нижестоящих судов совершенно справедливо придерживается позиции, что сама должность члена совета директоров не предполагает презумпцию наличия контроля, который должен быть доказан на общих основаниях (см., например, постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 13.12.2019 № Ф 04-5986 / 2016 по делу № А 81-5638 / 2015, Постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 27.08.2019 № 08АП-5062 / 2019, 08АП-4842 / 2019, 08АП-4841 / 2019, 08АП-4840 / 2019, 08АП-4838 / 2019, 08АП-4837 / 2019, 08АП-4635 / 2019, 08АП-4634 / 2019 по делу № А 81-5638 / 2015 и др.). Безусловно, член совета директоров может быть привлечен к субсидиарной ответственности, но при условии доказанности как статуса контролирующего лица, который не предполагается по умолчанию, так и совершения им действий, которые непосредственно стали причиной невозможности удовлетворения требований кредиторов. Вряд ли второе возможно без первого, но если член совета директоров компании и одобрил убыточную сделку, выходящую за рамки обычного делового риска, то речь может идти о взыскании убытков, но не о субсидиарной ответственности.

И все же, на мой взгляд, из определения по делу АО «Теплоучет» не следует, что члены совета директоров относятся к контролирующим лицам, пока не доказано обратное. Я надеюсь, что практикой позиция Верховного Суда РФ будет воспринята именно в таком ключе. Верховный Суд РФ ссылается на оказание членами совета директоров существенного влияния на деятельность должника, а это отличается от возможности определять действия должника, что предполагает статус контролирующего лица.