Комментарии в СМИ

Юрист корпоративной и арбитражной практики АБ «Качкин и Партнеры» Анна Васильева комментирует выводы Верховного суда в деле о разделении имущества родственников банкрота.

Суд не согласился с выводом нижестоящих инстанций о том, что права дочери банкрота и ее ребенка не будут ущемлены продажей доли покойного должника в их единственном жилье.

По мнению одной из экспертов «АГ», выводы Верховного Суда представляются весьма логичными и обоснованными, ведь речь фактически идет о защите конституционных прав наследников должника. Другая отметила, что высказанная Судом позиция ранее встречалась в практике нижестоящих судов, но на уровне Верховного Суда появилась впервые, соответственно, она должна стать ориентиром при рассмотрении подобных споров.
29 марта Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС18-3299 (8) по делу № А40-25142/2017 по спору об исключении из конкурсной массы покойной женщины-банкрота принадлежащей ей 1/3 доли квартиры, являющейся единственным жильем для ее наследницы.

На момент своей смерти Роза Сагазитдинова, в отношении которой была введена процедура банкротства, проживала в московской квартире совместно со своей дочерью Альфирой Лариной и ее сыном. Впоследствии Альфира Ларина, являясь наследницей покойной, обратилась в суд с заявлением об исключении из конкурсной массы должника 1/3 доли квартиры как единственного пригодного для постоянного проживания жилья.

Первая судебная инстанция выявила отсутствие у наследодателя права собственности на иное недвижимое имущество и тот факт, что спорная квартира является для наследницы и ее ребенка единственным пригодным для постоянного проживания жильем. Тем не суд отказал в удовлетворении такого требования, а апелляция поддержала его решение. Апелляционный суд добавил, что заявительница намеревалась безвозмездно приобрести дополнительное имущество (спорную долю в квартире), не отвечая при получении наследства по долгам наследодателя-должника. Впоследствии кассация поддержала решения нижестоящих судов.

Все три судебные инстанции сослались на отсутствие доказательств того, что в жилом помещении проживают лица, имеющие право на обязательную долю в наследстве умершего гражданина. При этом суды отметили, что Альфира Ларина и ее сын владеют 2/3 доли в праве собственности на спорную квартиру, поэтому продажа спорной доли не нарушит право собственности заявительницы на принадлежащую ей долю и не ограничит ее право на использование всех помещений в квартире.

В кассационной жалобе в Верховный Суд женщина сослалась на существенные нарушения норм права нижестоящими судами, а его Судебная коллегия по экономическим спорам согласилась с ее доводами. Как пояснила высшая судебная инстанция, если вошедшее в состав наследства имущество является единственным пригодным для постоянного проживания наследника, оно исключается из конкурсной массы в деле о банкротстве наследственной массы.

ВС не согласился с выводом нижестоящих судов о том, что права заявительницы и ее ребенка не будут ущемлены продажей доли наследодателя. Со ссылкой на п. 3 ст. 213.25, п. 7 ст. 223.1 Закона о банкротстве, а также ст. 446 ГПК РФ высшая судебная инстанция отметила, что под помещением, на которое распространяется исполнительский иммунитет, подразумевают недвижимое имущество в целом как физический объект, где фактически может проживать гражданин. «В данном случае не являющаяся коммунальной квартира использовалась всеми членами семьи полностью, выдел долей в натуре не производился. В связи с этим наследник и его ребенок, для которых квартира является единственной пригодной для проживания, вправе рассчитывать на оставление ее за собой без изъятия доли наследодателя», – отмечено в определении.

Верховный Суд также не согласился с выводом апелляции о том, что Альфира Ларина намеревалась безвозмездно приобрести спорную долю в квартире, не отвечая при получении наследства по долгам наследодателя-должника. «В рамках настоящего дела осуществляется банкротство наследственной массы, а не наследника. Отличительной чертой банкротства наследственной массы является то, что в рамках этого дела аккумулируются все имущество, вошедшее в наследство (даже если наследники уже вступили в наследство), и все долги наследодателя, т.е. банкротство осуществляется так, как если бы наследодатель был жив. Соответственно, наследник не может уклониться от исполнения обязательств наследодателя, поскольку долги наследодателя при банкротстве наследственной массы погашаются не наследниками, а посредством банкротных процедур», – подчеркнул Суд.

ВС добавил, что примененный нижестоящими судами подход способствует потенциальному возникновению долевой собственности не связанных между собою лиц и ведет к ситуации, когда для членов одной семьи квартира фактически становится коммунальной. Это обстоятельство в конечном счете нарушает права на достойную жизнь, достоинство личности и неприкосновенность жилища, что недопустимо. При осуществлении процедуры банкротства по общим правилам (при жизни наследодателя) спорное имущество (1/3 доли в праве) обладало бы исполнительским иммунитетом и подлежало исключению из конкурсной массы по правилам п. 3 ст. 213.25 Закона о банкротстве.

Таким образом, ВС отменил судебные акты нижестоящих инстанций и исключил из конкурсной массы спорную 1/3 доли квартиры, поскольку принятое судами решение ухудшило положение совместно проживавшего с должником наследника в отсутствие к тому законных оснований.

Юрист корпоративной и арбитражной практики АБ «Качкин и Партнеры» Анна Васильева назвала правильными выводы Верховного Суда. «Позиция ВС РФ справедлива также с той точки зрения, что при банкротстве должника (если бы он был жив) на принадлежащую ему 1/3 доли в праве собственности не могло бы быть обращено взыскание в силу исполнительского иммунитета. Согласно обстоятельствам дела данное жилое помещение являлось единственным и для него. Соответственно, при банкротстве наследственной массы кредиторы умершего должника не должны получать больше, чем они получили бы в случае банкротства должника», – отметила она.

Эксперт допустила, что на практике возможны случаи, когда наследники будут злоупотреблять своими правами с целью распространения на единственное жилище исполнительского иммунитета, распродавая иные принадлежащие им жилые помещения. «Однако в рассматриваемом деле отсутствуют ссылки на злоупотребление со стороны наследников, следовательно, единственное жилое помещение в любом случае не должно включаться в конкурсную массу», – убеждена Анна Васильева.

Она добавила, что высказанная ВС РФ правовая позиция ранее встречалась в практике нижестоящих судов, но на уровне Верховного Суда появилась впервые, соответственно, она должна стать ориентиром для нижестоящих судов при рассмотрении подобных споров, и подобные перегибы, допущенные в настоящем деле нижестоящими судами, будут исключены.

Юрист практики банкротства юридической фирмы «Инфралекс» Дарья Соломатина пояснила, что исполнительский иммунитет единственного жилья гражданина вовсе не является каким-то незаконным способом лишить кредиторов права на удовлетворение своих требований за счет имущества должника, поскольку и законом, и судебной практикой выработаны общие условия, при которых его применение правомерно, а при каких – нет. «Конечно, в отсутствие четкой регламентации критериев единственного пригодного для проживания жилья правовое регулирование трактуется судами широко и порой совершенно различно. Однако в настоящем споре вопрос касался, во-первых, прав и обязанностей наследников, а во-вторых, доли в квартире», – подчеркнула она.

Эксперт выделила несколько значимых для практики выводов ВС РФ. Так, помещение, на которое распространяется исполнительский иммунитет, – это недвижимое имущество в целом как физический объект, где фактически может проживать гражданин. Наследники, для которых квартира является единственной пригодной для проживания, вправе рассчитывать на оставление ее за собой без изъятия доли должника-наследодателя. «Такие выводы Верховного Суда представляются весьма логичными и обоснованными, ведь, по сути, речь идет о защите конституционных прав наследников должника. Кроме того, преодоление исполнительского иммунитета в рассматриваемом деле ставило бы наследников в положение худшее, чем самого должника, что противоречит самой сути банкротной процедуры», – заключила Дарья Соломатина.

Зинаида Павлова

Материал  опубликован на сайте «Адвокатской газеты» 08.04.2021